Малец и море - [5]

— Подождите, — вдруг спохватилась она, — а твоя мама не будет переживать, если ты заночуешь у нас? Может, ей позвонить?

К ее вопросу Тёмка отнесся удивительно равнодушно.

— Не будет, — сурово ответил он.

— А папа?

— Тоже не будет. Им не до меня.

— Почему ты так думаешь? — насторожилась Танюха.

— Бате в понедельник пенсию принесли, и теперь, пока не кончится, пить будут.

— Твой папа уже пенсионер?

— Допился он. Ноги отнялись. Группу дали. Сам он за водкой ходить не может, а мне еще не дают. Так что мать ходит и пьет вместе с ним. А когда напьются, то ругать меня начинают, воспитывать. Говорят, что я паразит и дармоед, и что я их объедаю. Так что я целыми неделями у Василича живу. Он, правда, сейчас в Сызрань к брату уехал, но я пока у Серого перекантуюсь. Они хоть сами на полу спят, но меня всегда пускают.

Танюха заметно погрустнела, а Витёк произнес многозначительное: «Да-а-а» и налил себе полный стакан водки.

— А Василич кто?

— Мужик один знакомый. Они с отцом на заводе работали. Я его с детства знаю. Он пьет редко. А если выпьет, такой же тихий, и не узнаешь. Мы с ним дружим.

— А родители лечиться не пробовали? Сейчас много всяких методик.

Тёмка махнул рукой.

— По два раза кодировались, да все без толку. Отец так и сказал: «Только деньги зря потратили». А мать с работы за пьянку выгнали. Она участковым врачом в детской поликлинике работала. Уважали ее там. Любили.

Витёк поднял стакан и сочувственно произнес:

— Да, братишка, не повезло тебе.

— Ты не переживай, — Танюха погладила мальчика по плечу, хотя был соблазн запустить пальцы в мягкие вихры, но она удержалась, — мы что-нибудь придумаем. И вот что… У меня от отпуска неделя осталась, так что пока поживешь у меня, а там видно будет, — тоном, не терпящим возражений, сообщила Танюха.

Тут Витёк и замер с открытым ртом и сыром в руке.

— А ты рот-то закрой, пока ворона сырок не утащила, — усмехнулась девушка.

Витёк шумно вздохнул, закрыл рот, немного подумал и выдал надлежащую реплику:

— Да-а-а, если Татьяна Андреевна обещала, то она тебя обязательно в люди выведет. За твое будущее, Гринпис, — и выпил полный стакан до дна.

— Кино смотреть будем? — хозяйка боялась, что мальчик вдруг откажется, и постаралась побыстрее переключить его внимание на более приятную тему. А молчание восприняла как знак согласия. Куда же ему, действительно, идти? А ей все веселее будет. А то Витёк — компаньон ненадежный: у него то и дело неожиданные командировки случаются. А с Тёмкой куда-нибудь съездить можно. Танюха здорово удивилась, поймав себя на строительстве планов. Она мальчика-то знает всего час, а уже распоряжается им как сыном или племянником.

— Будем, — согласился Тёмка и прервал Танюхины размышления.

— Эй, сапожник, командуй!

— Закусить хоть дайте, — сдавленно прошептал Витёк.

На сорокадюймовом жидкокристаллическом экране началась увлекательная и полная опасных приключений жизнь четырех неунывающих слуг, четырех же легендарных мушкетеров.

Тёмка уснул мгновенно. Сразу же после первой драки.

— Быстро пацана сморило, — усмехнулся Витёк.

— Еще бы! Такого натерпелся. Выключай, завтра досмотрим.

Витёк скривил губы.

— Как скажешь. А как же футбол?

— В спальне посмотришь.

— А ты?

— А я здесь побуду. Вдруг ночью проснется, испугается.

— Ага, грудной ребеночек, — с ноткой обиды проворчал Витёк.

— Грудной, не грудной, а ребенок, и в чужом доме, — Танюха была непреклонна.

— Ладно, — со вздохом согласился Витёк, — тогда я возьму еще бутылку водки.

— Да хоть три. Вить, — она тронула его за плечо, — не обижайся, сегодня последний день моих капризов.

— Дай хоть в щечку-то поцелую, — изображая оскорбленную добродетель, проворчал Витёк.

— Конечно.

Танюха подождала, когда он из кухни поднимется на второй этаж, поставила свой любимый диск со звуками природы и притушила свет. Ей предстояло многое обдумать, но она решила все отложить до завтра. Утро вечера мудренее. А сейчас лучше расслабиться, внемля ласковому шелесту волн и забыть о сегодняшней нервотрепке. Девушка поудобнее устроилась в кресле, положила ноги на пуф и принялась наблюдать за спящим мальчиком, прислушиваясь к его тихому, ровному посапыванию. На душе почему-то стало уютно и спокойно, и казалось, что они только вдвоем во всем мире: этот удивительный мальчик, бледный, худой, измотанный, и она. А кто она ему? Спасительница? Может быть. Ей ужасно хотелось коснуться его: потрепать за щеку, взлохматить волосы. Странно, она знает его всего ничего, а уже так привязалась. Это же здорово, что они его вытащили. Это же… А тут еще обнаружилось, что все недомогания закончились, и она теперь совершенно здорова. Танюха закрыла глаза и медленно, почти ощутимо, погрузилась в мягкую волну сна.

* * *

Утром она по привычке встала в шесть часов, приняла холодный бодрящий душ и выпила чашечку кофе. Заглянула в спальню, но Витька там уже не было. И когда он успел уйти? Впрочем, она уже привыкла к его внезапным исчезновениям и неожиданным появлениям. Работа у него такая. Что поделаешь? А действительно, что дальше делать? Надо бы позвонить Ленусе насчет одежонки для мальчика. Старую она и стирать не стала: только порошок зря переводить. Но звонить еще рано, Ленуся любит понежиться, так что хочешь — не хочешь, а придется подождать. А пока… пока можно просмотреть свежую прессу. Но свежая пресса уже вся прочитана. Танюха вытянула из середины кипы первую попавшуюся газету, мудро рассудив, что новое — это хорошо забытое старое. Газета была аж за 2006 год.