Мальчишник в зоне смерти - [7]

Убедившись, что никому нет до него дела, он пристроил зип на коленях и вынул из него беспроводные наушники с миниклавиатурой.

Нужный номер был в памяти. Трубку на другом конце взяли сразу, потому что время было оговорено заранее.

— Здорово, Гном! — весело сказал Картазаев.

— Здоров неведом кто! — ответил ему скрипучий голос, будто на том конце действительно находился настоящий гном, Картазаев представил его маленьким, меньше табуретки, с огромной бородой-лопатой до пола, и со злыми глазами-буравчиками.

— Можешь называть меня Вольдом.

— А стоит ли?

— Ну, ты и нахал.

Засекреченный так глубоко, что его не мог бы отрыть и карьерный экскаватор, доверенный резидент по кличке Гном довольно заперхал.

— Давай ближе к телу! — потребовал Картазаев.

— Пасут тебя? — обеспокоено спросил Гном.

— А тебе какая забота?

— Вас агентов тьма тьмущая. Как блины пекут. Тебя прихлопнут, другого пришлют. А я такой один.

— Ну, ты и наглец! — восхищенно заметил Картазаев. Телефон Гнома ему дал лично Серегин, предупредив беречь парня как зеницу ока. Гном еще в трех операциях задействован. Вот тебе, бабка, и мирное время. Картазаев продолжил уже без эмоций. — Есть новости про Череп?

— Он в порту.

— У кого конкретно?

— Точных данных нет, но всю структуру криминала в порту подмял под себя преступный авторитет по кличке Ржавый. Ржавый контролирует все. Есть данные, что Череп находится у его отморозков.

— Что известно про Ржавого?

— Пятьдесят девять лет. Семь раз сидел. Профессиональный садист. Любит людей пытать, особенно вновь прибывших из Москвы.

— Кончай запугивать. Дело говори. Как к нему попасть можно?

— На живца? — неуверенно предложил Гном.

— На тебя что ли? — незатейливо уточнил Картазаев.

Гном разразился проклятиями.

— Я пошутил, — скромно заметил Картазаев. — Говори скорее, а то я к городу подъезжаю.

— В порту напротив вокзала есть бар "Мокрый шлюз". Он принадлежит Ржавому. Там наркоту толкают, шлюхи собираются, да и сходки по мелочи бывают. Хозяйством заведует некто Тамара. Женщина во всех отношениях достойная — тридцать два года, грудь четвертый номер и все такое. Она полностью от Ржавого зависит, крышу обеспечивает нужным людям, кстати, у нее и остановишься, если сумеешь ей понравиться. Скажешь ей, что хочешь скинуть товар, она тебя и сведет с кем надо. А дальше уж сам.

— Еще один вопрос. Гиту ты тоже послал в "Мокрый шлюз"?

— Конечно, — спокойно ответил тот. — У меня инструкция вести тебя след в след, так что не обессудь.

И он отключился. Занятый карлик попался: три дела одновременно ведет. Картазаев переключил наушники на Нью-Орлеан, там всегда передавали хороший джаз, и откинулся на спинку.

Старик пришел под вечер.

Одетый в мешковатый костюм с чужого плеча, он весь светился неустроенностью в этом мире. "Никому-то ты не нужен", — вздохнула Тамара. Она сразу прониклась жалостью к бедолаге. Много родственного было в их судьбах. Тамара женщина видная: высокая, длинные чуть полноватые ноги, на которых брючки сидят словно влитые, полная грудь, чуть тяжеловатая, но мужикам нравится. Обесцвеченные волосы коротко подстрижены, отчего головка кажется чуть капризно вздернутой. Есть в ней шарм, но вся ерунда заключается в том, что этот шарм никому не нужен. Мужики конечно липнут. Вся загвоздка в том, какие именно мужики, и нужны ли они ей. Здоровы пожрать на халяву и напиться вусмерть. Спрашивается, какие они после этого в постели? Вялые и холодные, словно черви, вот какие. Тамара вздыхает.

Ночью самая работа, но какая работа, когда с вечера зарядил дождь. Тамара выгоняет нескольких совсем уж потерявших человеческий вид бомжей и подсаживается к старику. Тот уже спросил, сколько стоит порция соевых сосисок и теперь долго и вдумчиво считает мелочевку.

— Тебя как зовут? — спрашивает женщина.

— Вова, — отвечает дед.

— В твоем возрасте принято называться если уж не по имени-отчеству, то хотя бы Володей.

— Просто Вова, — повторяет дед.

Она вздыхает, возвращается за стойку, где загоняет сосиски в микроволновку. Когда те подогреты, дверка печки открываться не желает. Обычная беда. Женщина берет заготовленную специально для таких случаев отвертку, сует в щель меж дверцей и корпусом, но первая попытка неудачна. Отвертка соскальзывает, оставляя за собой глубокую царапину. Ругнувшись, Тамара заносит руку, чтобы расколоть упрямый ящик, но внезапно что-то останавливает ее руку.

Ни слова ни говоря, старик отводит ее в сторону, сам опускается перед микроволновкой на корточки, что-то там колдует, после чего та внезапно распахивается. Мало того, раздается мелодичный звонок, который, сколько себя помнит Тамара, не звучал с того самого дня, когда она купила печку у Гарри, который, в свою очередь, стащил ее прямо с прилавка.

— Как это тебе удалось? — спрашивает она.

— Техника любит смазку, как женщина ласку, — ответил старик.

Голос у него приятный, не старческий. "Может, и остальное что-нибудь сохранилось?" — прикинула Тамара. Хоть остатки. Мне ведь много не надо. Чуть тепла, чуть внимания. Я ведь тоже человек. Когда старик очистил тарелку, она поставила еще одну.

— За счет заведения, — говорит она.