Мальчишник без правил - [47]

Она задумалась, наморщив лоб. Было видно, что она расстроена и напугана. Слова Хромого упали на плодородную почву. Необъяснимое поведение Алека, ревность, тяжкие подозрения – вся эта гремучая смесь была доведена шантажистом до критической точки.

– Он… говорил, что эта штука… размером с горошину. Твердая на ощупь, темного цвета… Найти ее будет непросто, но я обязана приложить все силы… Иначе нам с мужем конец!

– Под такое описание подпадает куча вещей.

– Правда? – вздохнула девушка. – Я тоже считаю, что… Но Хромой настаивал! Он сказал, этот предмет невозможно ни с чем спутать. Стоит взять его в руки, и я все пойму.

Перед внутренним взором Рената возник беспорядок в квартире Гребневой, разбросанная утварь, оторванная паркетная доска.

– Значит, эту штуку можно идентифицировать, исключительно взяв ее в руки?

– Ну да, – кивнула Алла. – Зачем Хромому врать?

– У вас есть хоть малейшее предположение, откуда у Алека может быть предмет, который интересует Хромого?

– Тисовские очень богаты, – помолчав, ответила она. – Мой свекор, Павел Иваныч, покупает антиквариат, обожает древности. Он даже блошиным рынком не брезгует. Оденется попроще, возьмет с собой охранника и отводит душу. Лично я терпеть не могу подержанные вещи, какими бы ценными они ни были! Меня от них воротит.

– Алек перенял от отца увлечение древностями?

– Нет! Тут мы с ним единого мнения. Он любит все новое, современное, как и я. А старым хламом пусть занимаются старьевщики.

– «Старый хлам» порой оказывается выгодным вложением денег.

– Свекор тоже так говорит. Но у нас в семье это не принято. Мои родители приучили меня покупать все новое, чем до меня никто не пользовался. Представляете, каково спать на кровати, где умирали люди? Или повесить на стену картину, которая типа искалечила жизнь прежнему хозяину? Кошмар…

– Значит, отец не дарил Алеку раритеты?

Блондинка медленно покачала головой.

– Я такого не припомню.

– А раньше, до вашего знакомства? – допытывался Ренат.

– Алек терпеть не может старье. Вряд ли его отец не в курсе.

– Старье старью рознь. Бывают какие-нибудь редкостные талисманы на счастье, к примеру, или на удачу в бизнесе.

– Алек не признает талисманов! Он презирает суеверия. Даже иконку в машине не возит, хотя его мама этого требует. Гена заразил его фатализмом. Мол, чему быть, того не миновать…

– А вы верите в фатум?

– Прежде я о таких вещах как бы не задумывалась… но теперь… Могла ли я все это предотвратить? – горестно вздохнула она.

– Если бы вы отказались от брака с Тисовским, ваша жизнь сложилась бы иначе, – рассудил Ренат. – Вы несете ответственность за тот выбор, который сделали.

– Как же мне быть? Я между двух огней! Не найду то, о чем просил Хромой, мне конец. Найду и передам ему, – Алек меня прибьет. Помогите!

– Этим я и занимаюсь…

* * *

Загородное шоссе

Лариса смотрела в окно, но ничего, кроме крутящегося в свете фар снега, не видела. Словно «мерседес», в котором они ехали, выпал из времени и пространства. Сзади, по сторонам, вверху – одно и то же. Осталось колесам оторваться от земли, и автомобиль поплывет в неизвестность.

– Это когда-нибудь закончится? – процедил Алек. – По ходу, мы петляем и возвращаемся туда, откуда приехали.

– Здесь нет кольцевой дороги, – возразила она.

– Знаю. Я бы прибавил скорости, но скользко. Под снегом образовалась наледь, я не могу рисковать. Будь я в машине один, другое дело.

– Лучше не торопиться.

– Согласен, – нервно кивнул Алек. – Почему нет других машин? Из-за погоды? Мы столько едем, и ни одной легковушки или грузовика не попалось. Что скажете?

– Зачем вы приезжали в Озерное? – вместо ответа спросила Лариса.

Молодой человек долго молчал. В нем всколыхнулся недавний страх. Что, если его пассажирка – такой же мираж, как и Щеголь? В сущности, он может находиться внутри своей иллюзии, и эта женщина в вязаной шапочке – ее неотъемлемая часть.

– Я уже говорил, в Озерном живут мои родители…

– Но вы побывали не у них, – как бы невзначай обронила Лариса. – Верно? А заблудились вы позже. Запаниковали, кинулись куда глаза глядят. Что вас испугало?

Алек опустил левую руку и незаметно ущипнул себя за ляжку, чтобы проверить, не мерещится ли ему все это: метель, незнакомка и ее странные речи.

– Помогло? – усмехнулась она.

– Кто вы такая?

– Я ваш сон, бред, фантом из подсознания… выбирайте на свой вкус.

– Фантом? – опасливо покосился он на пассажирку. – Не многовато ли вас развелось?

«Мерседес» сильно вильнул, и Алек чертыхнулся сквозь зубы, с трудом выравнивая машину.

– Вы, главное, не волнуйтесь, – посоветовала Лариса. – Иначе слетим в кювет или врежемся в дерево. Вы же не хотите стать калекой?

– Нет. Только, скорее всего, нет ни кювета, ни деревьев…

«У него совсем с головой плохо, – подумала она. – Надо быть осторожнее».

Присутствие на заднем сиденье молчаливого слушателя вносило нотку сюрреализма в этот разговор. Мужчина вроде бы не принимал в нем участия, но выражал заинтересованность. Это проявлялось в том, что очертания его фигуры становились ярче.

– Хотите, я сама скажу, куда вы приезжали? Вернее, к кому?

– Валяйте, – с нарочитой беззаботностью согласился Тисовский.