Мальчик с Антильских островов - [40]

— Я тебя искал! — воскликнул он.

Глаза Жожо торжествующе блестели.

Он не отвечает на мои вопросы, но показывает мне потихоньку сто су, зажатые у него в ладони.

— Я их нашел, — говорит он.

— Где?

— У нас в столовой. Наверное, мама Ая или папа уронили и не заметили.

До чего же ему все-таки везет, этому Жожо! Он находит деньги у себя дома!

— Я нашел их сегодня утром. Я спрятал деньги у себя в комнате и, так как я знал, что меня не пустят на праздник из-за двойки в тетради, дождался, пока все легли спать, открыл потихоньку окно и…

Господи! До чего же Жожо смелый!

Но в данный момент нам важно как можно скорее истратить эти деньги, чтобы Жожо мог вернуться домой тем же путем.

Сначала купим пирожков. Но кто из нас двоих предстанет перед мазель Шут, торговкой, с такой крупной купюрой? Жожо, конечно, поскольку деньги принадлежат ему. Нет, он боится. Мазель Шут может узнать его и рассказать мазель Мели. Жожо недоверчив. Взрослые вечно судачат о детях!

Значит, идти должен я. Я, в свою очередь, боюсь, что мазель Шут подумает, что я украл деньги. Черных детей вечно во всем подозревают! Я тоже боюсь. Я подзадориваю Жожо, и желание полакомиться всем, чем можно, в конце концов заставляет его решиться.

Мы выбираем пирожные с вареньем из кокосового ореха, леденцы в виде человечков, печенье и фунтики с орехами.

Жуя и грызя, мы бросаемся к карусели. Мы прокатываемся один раз, два раза, три раза подряд. О божественное опьянение детскими радостями! Потом в тени какого-то дома мы распиваем бутылку газированного лимонада.

Мы пробуем счастья в разных играх, бросая их при первом же проигрыше или выигрыше. Мы останавливаемся около площадки для танцев, где мужчины и женщины самозабвенно танцуют.

Мы собственными глазами видели, как двое мужчин подрались и один полоснул другого бритвой.

Наконец, на последние десять су мы последний раз прокатились на карусели и, после того как игры, толпа, карусель потеряли для нас свою привлекательность, пошли домой. Пора было ложиться спать.

У входа в Фюзилев двор я распрощался с Жожо.

Разыскав комнату мамы Тины, я толкнул дверь, припертую изнутри камнем, и вошел.

Каково же было мое огорчение, когда Жожо не оказалось на другой день в классе! Во-первых, я не знал, благополучно ли он вернулся домой, во-вторых, мне хотелось поболтать с ним о наших вчерашних похождениях.

Я лично был от них в восторге. Все, что мне рассказывали другие о том, как они провели праздник, казалось мне неинтересным. Как жаль, что Жожо не пришел!

После обеда он тоже не пришел, и к моему нетерпению видеть его прибавилось беспокойство. Жожо никогда не пропускал школу.

Вечером, рискуя попасться, я бродил вокруг дома мосье Жюстина Рока. Но Жожо не появлялся. Я начал бояться, не случилось ли с ним несчастье. Может быть, его поймали, когда он возвращался, и так избили, что он не может ходить? Тогда бы в школе узнали об этом. Когда кого-нибудь из нас били, его крики всегда слышал кто-нибудь из товарищей и спешил рассказать об этом в школе.

Так вот, новость, которая распространилась на другой день в школе, была такова: Жожо сбежал.

Жожо сбежал от своего отца, как беглый негр, и скрывался в лесах… Вся школа пришла в возбуждение.

Только я был убит. Я совершенно растерялся.

Я не понимал, как Жожо мог убежать. Когда? Не возвращаясь домой после того, как мы расстались? Или после того, как его избили дома? Убежал ли он, спасаясь от побоев, или мама Ая выгнала его из дома?

В школе никто ничего не знал. Повторяли одно и то же, радуясь необычной новости:

«Жорж Рок сбежал. Жорж Рок скрылся».

Объяснение я нашел на Фюзилевом дворе у мазель Делис, которая была в приятельских отношениях с мазель Мели и узнала от нее подробности истории, потрясшей всех кумушек городка.

Среди ночи мадам Жюстин услышала шум падающего предмета. Она подумала, что к ним забрался вор, и разбудила мужа. Мосье Жюстин пошел посмотреть и увидел Жожо, который еще не успел закрыть окно и пытался спрятаться в постель.

— Как, это ты, Жожо? Откуда ты? — спрашивал отец. — Откуда ты пришел?

Жожо, которого он ожидал найти спящим в постели в ночной рубашке, стоял пред ним в школьном костюме, а его носки и ботинки лежали на полу около него.

Собирался ли он выйти? Или вернулся откуда-то?

— Ты выходил? Прекрасно, — сказал мосье Жюстин. — Завтра утром мы все это выясним.

Но на другое утро Жожо и след простыл.

— Наверное, он убежал к своей матери, — предположила мазель Делис.

И это предположение отчасти успокоило мои терзания.

С тех пор Жожо остался в моей памяти как маленький пленник, украденный ребенок, который в одно прекрасное утро сбежал, как беглый негр, в поисках своей матери и свободы. Но, вспоминая о нем, я всегда испытывал грусть и угрызения совести.

Как я теперь раскаивался, что тайком веселился с Жожо на празднике! Почему не стал я его сообщником, когда он в отчаянии скрылся в лесах или зарослях тростника?

В моем воображении Жожо с плачем бежал через заросли, гонимый страхом, наугад; но у меня было тяжело на сердце из-за того, что я делил с ним пирожные, сласти и поездки на карусели и не разделил его невзгод.

Был ли он счастлив или несчастлив теперь, когда он убежал? Нашел ли он свою мать? Ходит ли он в школу? Получит ли он аттестат об окончании начальной школы?