Мальчик с Антильских островов - [33]
Мы до того боялись эту «святую» особу, что при виде ее готовы были броситься на колени и осенить себя крестным знамением.
Мы хором тянули нараспев и как можно притворнее: «Здравствуйте, тетя Фанни». Ибо в доказательство нашей мнимой взаимной симпатии мы должны были величать мазель Фанни «тетей».
Потом мы располагались полукругом на крыльце.
Тетя Фанни входила в дом, чтобы положить свои вещи. Вернувшись, она с благостным видом крестила нас и затягивала молитву.
Молитва не представляла особой трудности. Многие из нас знали ее наизусть, и тем, кто забыл слова, достаточно было уловить ритм и вовремя разевать рот.
Потом тетя Фанни открывала книжечку, которую всегда носила с собой, и начинала урок катехизиса.
Сначала она читала вопрос и заставляла нас повторять его. Потом два раза читала ответ, затем начинала скандировать его по слогам, а мы хором вторили ей.
Потом мы еще раз повторяли все вместе.
— Еще раз!
Один раз, два раза.
— Еще!
Три раза, четыре раза.
И мы всё повторяли и повторяли хором, нараспев, на один и тот же мотив. Бесконечное повторение завораживало, усыпляло нас.
Тем временем мазель Фанни испарялась, как истинная святая, и кричала нам уже из глубины кухни: «Еще!», чтобы нас подстегнуть. А сама разжигала огонь, чистила овощи, стирала белье.
Потом она снова появлялась. И переходила к следующему вопросу точно таким же манером, а пустив дело в ход, снова исчезала по своим хозяйственным делам.
Редкие прохожие глядели на нас с почтением, как на паперть церкви или на похоронную процессию. Уроки катехизиса упрочивали влияние и почет, которыми мазель Фанни пользовалась в городке.
Занятия продолжались до тех пор, пока не темнело. Когда мазель Фанни уже не могла читать по книге, она занимала место в круге и осчастливливала нас вечерней молитвой. Она составляла эту проповедь из всех священных текстов, какие только приходили ей в голову. И мы испытывали тошнотворное ощущение, как после чересчур сытного обеда.
Но на другой день картина менялась.
На другой день мазель Фанни переходила к опросу. И в такие вечера она появлялась с хлыстом в руке. Если бы мы даже не позабыли выученное накануне, угрожающий вид мазель Фанни и страх неизбежной порки все равно лишили бы нас последних остатков памяти.
Когда она меня спрашивала о раскаянье, я начинал: «Раскаянье — это деяние, которое…» — и останавливался. Я ждал ударов хлыста. Я даже жаждал их. Потому что, хлеща меня по спине, голове и плечам, мазель Фанни сама отчеканивала ответ. Мне оставалось только повторить его за ней пятьдесят раз. После этого она переходила к следующему ученику. Никто не избегал кары.
Некоторые ученики с плохой памятью уходили с уроков мазель Фанни, обливаясь кровью.
Жожо был в их числе.
Я ОСТАЮСЬ ОДИН
Вместе с мазель Фанни мы участвовали в молебствиях. По четвергам во время поста мы собирались около маленькой церкви. Туда приходили главным образом женщины, почти все с Фюзилева двора. Мама Тина никогда не пропускала службы. Она приходила в рабочей одежде, но для приличия набрасывала на плечи платок.
Молитва начиналась в шесть часов, но кюре в ней не участвовал. Службу вели старый мосье Попо́ль, мазель Фанни и мадам Леонс. Оказывается, она тоже славилась своей набожностью. Только в церкви я ее и видел теперь.
Мы, ребята, садились не на первые скамейки, как в воскресенье, а на боковые.
Начинал молитву мосье Пополь.
Он то читал по книге, не очень большой, но весьма толстой, то декламировал, полузакрыв глаза. Все слушали его, стоя на коленях, сложив на груди руки. Я воображал себе картины небесной жизни, где ангелы играют на трубах среди стад белых агнцев и процессий святых в длинных голубых, розовых и желтых одеяниях…
Потом наступала очередь мадам Леонс.
Мадам Леонс читала гнусавым, сдавленным голосом, который нас очень смешил. «Голос бешеной козы», — говорил Мишель-Пузырь. «Скорее, курицы, снесшей яйцо», — уверяла Наниза.
К тому времени становилось совсем темно. Большинство верующих, тела которых были истомлены дневной работой, начинали клевать носом.
В нас пробуждалась неудержимая смешливость; не сговариваясь, мы были готовы расхохотаться в любую минуту. Я сдерживался изо всех сил, сжимая кулаки, кусая губы.
Вдруг мадам Леонс сбивалась, а полусонная толпа продолжала гудеть. Мы не выдерживали и разражались хохотом.
После этого мы хохотали уже без всякого повода, надрывались от смеха, несмотря на боязнь наказания и страх перед святыми, которые, как уверяли взрослые, видели нас даже в темноте.
Но веселье наше длилось недолго. Мазель Фанни, не расстававшаяся с кнутом, начинала хлестать в темноте направо и налево, кому по спине, кому по лицу. Тех, кто не успевал увернуться, она вытаскивала за уши и ставила на колени перед алтарем.
Той же мазель Фанни выпадала честь заключать молебствие.
Она поспешно бормотала какие-то невнятные слова, делая упор на названиях, вроде: «Башня из слоновой кости», «Золотой дом», «Утренняя звезда», потом принималась перечислять животных и святых, главным образом святых. Она знала по имени больше святых, чем было жителей в Петибурге. Она называла имя, а черные прихожане хором взывали: «Молись за нас!», заглушая наши перешептывания.
Много приключений произошло за одно лето с маленьким пастушонком Митруком и его другом оленёнком Авко. Рассказывая о них, автор знакомит читателя с жизнью людей и с природой северного края.
Жужа Тури — известная современная венгерская писательница. Она много пишет о молодежи, о детях своей страны; ее произведения — «Юлия Баняи», «Залайское лето», «Новая семья» и другие — пользуются в Венгрии заслуженным успехом. Недавно писательница была награждена национальной премией за романы для юношества. Жужа Тури пишет и для взрослых. Ее роман «Под одной крышей», повествующий об освобождении советскими воинами Будапешта от фашистских полчищ, завоевал широкую популярность не только на родине писательницы: он переведен и уже издан в Швеции, Германии, Чехословакии и других странах. Повесть «Девочка из Франции» написана Жужей Тури в 1954 году.
Дорогие ребята! Эта книга познакомит вас с творчеством современного югославского писателя Драгу́тина Ма́ловича. Лирично и задушевно рассказывает автор о своём нелёгком детстве, об отце, коммунисте-подпольщике, о младших братьях и сёстрах. Действие повести происходит в Югославии в небольшом, расположенном на границе с Венгрией, городе Суботице, во второй половине 30-х и начале 40-х годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ из сборника «Нет в лесу никаких разбойников». Издательство: журнал «Семья и школа». Перевод со шведского И. Новицкой. Иллюстрации Ингрид Ван-Нюмен.Во всех книгах Линдгрен — особенная атмосфера: фантазии, игры, душевная свобода и справедливость, — атмосфера, особенно желанная для детских умов и сердец.Эта удивительная атмосфера — своего рода фирменный знак писательницы — царит и в произведениях, собранных в книге, которую вы держите в руках. Это ранние и, как правило, мало известные или не известные у нас произведения Астрид Линдгрен, к тому же публикуемые в новых и, смеем надеяться, лучших переводах.