Мальчик, которого стерли - [4]
Время занятий — с девяти до пяти. Вечером, ночью и ранним утром я должен был находиться с матерью в гостинице «Hampton» неподалеку, покидая номер лишь в случае необходимости. Предполагалось, что большую часть свободного времени в номере я должен был проводить за домашним заданием на следующий день. Расписание, которое вручил мне администратор на стойке регистрации, было вполне недвусмысленным: каждый час учтен и окружен черной рамочкой, слова «тихий отдых», «занятия» и «консультации» написаны заглавными буквами.
Администратор вручил мне толстую рабочую тетрадь ЛВД и папку. Я открыл тетрадь, хрустнув ее пластиковым позвоночником, и меня приветствовало черно-белое приглашение с моим именем, напечатанным крупными буквами. Под моим именем — несколько стихов из Библии, Псалтирь, 32:5–6, написанные обычным современным языком, не тем церемонным, из молитвенника короля Иакова, на котором я вырос.
«Я наконец признал все свои грехи перед Тобой и больше не пытался скрыть их. Я сказал себе: Я исповедаюсь в них Господу; и Ты простил меня! Вся моя вина ушла».
Я пролистывал страницы, мама заглядывала через плечо. Я хотел закрыть эту книгу в ту же минуту, как только увидел глупые опечатки и шаблонные рисунки. Я хотел, чтобы мама как можно лучше думала об этом месте, прежде чем уйдет — не потому, что я собирался оправдывать плохое оформление рабочей тетради, но мне хотелось, чтобы все это прошло как можно быстрее, без ее чересчур вежливых расспросов. Если бы она начала задавать вопросы о дизайне тетради и о Библии, изложенной обычным языком, она могла начать задавать вопросы об их квалификации, о том, зачем мы вообще сюда попали, и я знал, что от этого стало бы только хуже. Вопросы лишь продлевали мучительность этих минут, и они почти всегда оставались без ответа. Я перестал задавать вопросы о том, как я оказался в этой ситуации, перестал выискивать другие ответы, другие реальности, другие семьи или тела, в которых я мог бы родиться. Каждый раз я осознавал, что никаких других альтернатив нет, и от вопросов чувствуешь себя только хуже. Теперь я был готов принимать все, как есть.
— Позвони мне, если что-нибудь понадобится, — сказала мама, сжимая мое плечо. Светлые волосы и тяжелая синяя тушь, синие глаза и топик с неувядающим цветочным принтом: цветное пятно в этом тусклом месте.
— Извините, мэм, — сказал администратор, — но нам придется забрать у него телефон, пока он здесь. — Соображения безопасности. — Мы сообщим вам, если всплывет что-нибудь важное.
— Вы считаете, что это необходимо?
Беседа матери с администратором завершилась:
— Это правила, мэм. Это в его интересах, — и потом она попрощалась, сказала, что уезжает, чтобы зарегистрироваться в отеле, и что она вернется, чтобы забрать меня ровно в пять. Она обняла меня, и я смотрел, как она уходит: голова высоко поднята, плечи расправлены, стеклянные двойные двери захлопываются за ней, слышится вздох дверных доводчиков. Я уже видел ее такой, в тот год, когда умерли мои бабушка и дедушка. Она провела меня через этот год, приглашала меня жестом к себе на диван, пока волны посетителей вливались и выливались через нашу гостиную, принося с собой запеканки и корзинки, заполненные глазированными пирожными. Она запускала пальцы в мои волосы и шептала, что смерть — это стадия на пути, что и дедушка, и бабушка прожили счастливую жизнь. Я задавался вопросом, чувствовала ли она себя так же сейчас, думала ли она, что ЛВД — это стадия необходимого пути, хотя и трудного, который легче будет принять, зная, что это часть Божьего плана.
— Давайте вас зарегистрируем, — сказал администратор.
Я последовал за ним в другую комнату, тоже с белыми стенами и пустую, где у стола стоял белобрысый парень, который сказал, чтобы я вынул все из карманов. Этот парень был едва ли старше меня, может быть, лет двадцати, и по его авторитетному виду я решил, что он пробыл здесь немало времени. Он был красивым, в «твинковском» духе: гибкий, высокий и угловатый, хотя не из тех, какие мне нравились. Опять же, я и не знал, какие мне по-настоящему нравились.
Ночами, когда я позволял себя просматривать в интернете картинки мужчин в нижнем белье, я мог спуститься лишь на половину страницы, пиксели сплетались, нить за нитью, в замедленный стриптиз, пока я не чувствовал потребность выйти из браузера, попытаться забыть, что я увидел, ноутбук казался слишком горячим на коленях. Были, конечно, мгновения, намеки на привлекательность, которые возникали в моих случайных фантазиях — то подтянутый бицепс, то острые ключицы в форме буквы V, коллаж различного рода ямочек под рядами орлиных носов — но картина никогда не была полной.
Белобрысый ждал, постукивая указательным пальцем по складному столику между нами. Я залез в карманы и вынул мобильный телефон, черную «Моторолу RAZR», маленький экран вдруг осветился, показывая картинку нашего озера, обязательного во всяком колледже уголка природы: несколько кленов, сгрудившихся вокруг его стеклянной поверхности. Белобрысый поморщился при виде картинки, будто нечто извращенное маячило за этим мирным пейзажем.
Гаррарду Конли было девятнадцать, когда по настоянию родителей ему пришлось пройти конверсионную терапию, основанную на библейском учении, которая обещала «исцелить» его сексуальную ориентацию. Будучи сыном баптистского священника из глубинки Арканзаса, славящимся своими консервативными взглядами, Гаррард быт вынужден преодолеть огромный путь, чтобы принять свою гомосексуальность и обрести себя. В 2018 году по его мемуарам вышел художественный фильм «Стертая личность» с Николь Кидман, Расселом Кроу и Лукасом Хеджесом в главных ролях.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.