Мальчик из Брюгге - [77]
— Взгляните! — вдруг сказал дон Педро. — Там, у одной из дверей баптистерия… Тот лысый мужчина — Лоренцо Гиберти. Пойдемте поздороваемся…
Но едва они приблизились, как их остановили два охранника.
— Сожалеем, — заявил один, — но дальше вы не пройдете. Запрещено.
— Знаю, — отмахнулся дон Педро. — Но я друг Гиберти. — Сложив ладони рупором, он окликнул скульптора: — Лоренцо!
Гиберти, трудившийся над одним из панно «Врата рая», обернулся. Приветливая улыбка заиграла на его лице.
— Пропустите их! — приказал он стражам.
Португалец пригласил Идельсбада и Яна следовать за собой.
— Ну вот, — воскликнул дон Педро, дружески толкнув Гиберти в бок, — тебя охраняют лучше, чем короля!
— Поверь мне, я прекрасно обошелся бы и без таких почестей.
Педро поспешил представить своих спутников:
— Франсиску Дуарте, мой самый закадычный друг. — Положив руку на плечо мальчика, он объявил: — Ян Ван Эйк.
Флорентиец недоверчиво прищурился:
— Ван Эйк? Сын художника?
Мальчик подтвердил.
— Какое совпадение! Несколько недель назад мы с друзьями вспоминали твоего отца и даже помянули его. — И добавил, обращаясь к дону Педро: — Я знаю по меньшей мере двух человек, которые почтут за честь пожать руку сыну Ван Эйка.
— Кто же это?
— Мои собратья — Донателло и Альберти.
Ян от изумления широко открыл глаза:
— Альберти? Леон Альберти? Автор трактата «О живописи»?
— Он самый. Стало быть, ты о нем слышал?
— Разумеется. Я даже прочитал его трактат.
— Ему это будет очень приятно. По словам Альберти, твой отец с большим почтением отзывался об этой работе.
— Верно. Он очень часто цитировал ее.
Скульптор обрадовался:
— В таком случае одним счастливчиком станет больше. Я как раз собирался пригласить его на обед. Будут там Донателло и другие собратья. Ну и, разумеется, вас я тоже приглашаю.
Дон Педро показал пальцем на «Врата рая»:
— Когда думаешь закончить?
Гиберти устало махнул рукой
— Не знаю. Почти семнадцать лет тружусь над ней. Так что несколько лет больше или меньше, какое это имеет значение? Иногда я жалею, что выиграл конкурс, обошел Брунеллески, Делла Куэрсиа и других…
Ян с Идельсбадом подошли поближе и восхищенно любовались панно, покрытыми золотой фольгой.
— Семнадцать лет, — пробормотал Ян, осторожно коснувшись пальцем фрагмента, изображающего убийство Авеля Каином.
— Да, малыш. И конца не видно.
— Сколько вы задумали сцен? — полюбопытствовал гигант.
— Десять. Последняя будет посвящена Соломону, принимающему царицу Савскую. Надеюсь, на днях я приступлю к ней. — Помрачнев, Гиберти добавил: — Если раньше меня не унесет болезнь, свирепствующая в Ольтрарно. Да ну их, долой мрачные мысли! Пойдемте, все уже, должно быть, заждались.
Стражи последовали за ними.
Едва они переступили порог таверны «Орсо», как Яну показалось, что они попали в разгар пирушки. Громкие голоса, звонкий смех, хлопанье ладоней… Сквозь невообразимый шум с трудом пробивались звуки лютни. Вино лилось рекой.
— Лоренцо! Иди сюда! — крикнул кто-то.
— Ты еще жив? — подтрунил хозяин таверны из-за своей стойки.
— Я еще и тебя похороню! — буркнул Гиберти, пробираясь к столу, за которым его ждали человек десять.
Добравшись до стола, скульптор взял Яна за руку и громко крикнул:
— Тише! У нас почетный гость. — И тоном заговорщика объявил: — Знакомьтесь, Ян Ван Эйк. Сын великого Ван Эйка.
Оправившись от неожиданности, все встали и зааплодировали. Альберти сразу указал на место рядом с собой и пригласил мальчика сесть, чем вызвал бурю протестов.
— Нет! Рядом со мной! — крикнул Донателло.
— Нет, сюда! — просил Фра Анджелико.
— Всем успокоиться! — воскликнул Гиберти. — Будьте посдержаннее! Бедный ребенок подумает, что южане — дикари.
Взяв мальчика за руку, он провел его на почетное место в торце стола.
— Здесь он будет принадлежать всем, и никому в отдельности!
Ян с застенчивым видом опустился на табурет. Он был взволнован и горд. Горд за Ван Эйка. Гордился тем, что видел, как ценят и признают талант мэтра. И особенно гордился тем, что он его сын.
Ян поискал глазами Идельсбада. Тот одобрительно подмигнул ему и уселся между Брунеллески и Альберти.
— Скажи-ка, — начал последний, — правда, что фламандские друзья меня цитируют? Твой отец держал в руках мой трактат «О живописи»?
В ответ мальчик процитировал:
— «В руке художника даже ножницы должны превратиться в кисть, в свободную птицу».
Вкатившееся в таверну солнце не произвело бы такого эффекта на Леона Альберти. Его лицо засияло, губы раздвинулись в счастливой улыбке.
— Никогда бы не поверил! — произнес он с нескрываемым волнением. — Вот уже шесть лет прошло, как я написал эту работу, но до сих пор задаю себе вопрос о ее полезности. И вот я слышу свои слова, звучащие в устах ребенка из Фландрии.
— А это значит, — полусерьезно-полунасмешливо прокомментировал Брунеллески, — что книги бегают быстрее, чем купола. Кому я известен за стенами Флоренции?
— А знаешь, мой мальчик, — вмешался Донателло, будучи в Неаполе, я имел счастье восхищаться одной картиной твоего отца — портретом герцога Бургундского. Я был очарован прозрачностью лессировок и богатством оттенков. Ван Эйк превосходно владел красками. На каком дереве он работал?
…Перед смертью посвященный в сакральное знание иудей Абен Баруэль успел сделать лишь одно — послать ТРИ ПИСЬМА трем АБСОЛЮТНО РАЗНЫМ ЛЮДЯМ, связанным лишь жаждой поисков Высшей Истины.В каждом из писем зашифрована часть могущественной духовной тайны — тайны местонахождения священной сапфировой скрижали Еноха, которая должна привести людей к постижению Вечного…Еврейскому рабби помогут в расшифровке Тора и Талмуд…Мусульманскому шейху — Коран…Францисканскому монаху — Библия…Но по следу искателей сапфировой Скрижали, не отставая ни на шаг, идут иные искатели — агенты Инквизиции…Путь к священной Тайне открыт!..
От смерти и Воскресения Спасителя нашего прошло всего двести лет, а в христианской церкви, еще гонимой и преследуемой, уже наметился раскол!Чтобы примирить враждующих, вернуть веру сомневающимся и принести христианству НОВУЮ СИЛУ И СЛАВУ, наследие Святого Петра должен принять НЕОРДИНАРНЫЙ ЧЕЛОВЕК.Но он, похищенный из родной Фракии римскими легионерами и проданный в рабство, еще не предчувствует своего грядущего величия...Так начинается история Калликста I — загадочнейшего Папы раннего христианства...
… Крит минойской культуры. Остров, на котором некогда родилась легенда о Минотавре. Остров, где когда-то любили друг друга и погибли мужчина и женщина.… Аргентина эпохи танго. Аргентина, в которой молодой интеллектуал снова и снова видит странные сны — сны о Кноссе, лабиринте и ушедшей из жизни тысячи лет назад любимой женщине.О женщине, которая родилась снова.Надо лишь ее найти…
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
В сборник вошли остросюжетные романы трех английских мастеров детектива: Питера Чейни, Картера Брауна и Джеймса Хэдли Чейза. Романы, не похожие по тематике и стилю, объединяет одно: против мафии, бандитов, рэкетиров и интриганов выступают частные детективы: Слим Каллаган, Рик Холман и Дэйв Феннер. Высокий профессионализм, неподкупность, храбрость позволяют им одержать победу в самых острых и запутанных ситуациях, когда полиция оказывается несостоятельной защитить честь и достоинство женщины.
Есть ли задача сложнее, чем добиться оправдания убийцы? Оправдания человека, который отважился на самосуд и пошел на двойное убийство?На карту поставлено многое — жизнь мужчины, преступившего закон ради чести семьи, и репутация молодого адвоката, вопреки угрозам и здравому смыслу решившегося взяться за это дело.Любая его ошибка может стать роковой, любое неверное слово — обернуться смертным приговором…
Преступник, совершающий ошибки, может невероятно запутать следствие и одновременно сделать его необыкновенно увлекательным. Именно так и случается с загадочными убийствами женщин, желающих развестись, из романа П. Квентина «Шесть дней в Рено», необъяснимой смертью директора университета из произведения Р. Стаута «Гремучая змея» и удивительной гибелью глухого симпатичного старика, путешествующего вокруг света, в романе Э. Д. Биггерса «Чарли Чан ведет следствие».
Иллюминаты. Древний таинственный орден, прославившийся в Средние века яростной борьбой с официальной церковью. Легенда далекого прошлого? Возможно… Но почему тогда на груди убитого при загадочных обстоятельствах ученого вырезан именно символ иллюминатов? Приглашенный из Гарварда специалист по символике и его напарница, дочь убитого, начинают собственное расследование и вскоре приходят к невероятным результатам…