Малайский крис - [60]

Не годится также, если при этом молодой месяц с левой стороны лодки светит: плохая примета…

Это, впрочем, не обязательно, но насчет пожелания «с Богом» — довольно строго.

Под мощными, но осторожными ударами ловких гребцов лодка быстро и бесшумно тонет во тьме. Где сегодня предстоит работа? Этого никто не может сказать. Разве знает рыбак заранее, какая рыба попадет ему в сети? Дело фартовое. Пофартит — можно попасть на баржу с ценным товаром, занимающим немного места.

Пофартило как-то Быку: сорок ящиков свечей стеариновых снял, по два пуда ящик. Тысячи мог бы нажить, если бы пираты вообще могли наживать.

Недурно также на баржу с хлебным грузом попасть. Мешки с зерном или овсом немного места в лодке занимают, — не то, что якоря, цепи, канаты и, вообще, корабельные снасти. Хлопот с такими вещами — не оберешься, а прибыли на грош…

Дрова — несколько лучше снастей. Но много ли на лодке увезешь? Да и грузить медленно приходится. А пока нагрузишь — всякие случайности могут быть.

Судовщики — народ хитрый, да к тому же сильно озлоблены против пиратов. Иной раз судно с грузом словно вымерло: ни души ни на палубе, ни в каюте. Ходи по судну и бери, что хочешь!

— Загулял судовщик, видно, на берегу! — решает обрадованный пират из неопытных и смело лезет на судно…

А через несколько дней его изуродованный, измолотый тяжелыми дубинами труп выкинет где-нибудь Нева. И только коротенькая газетная заметка укажет, что где-то разыгралась жуткая, извечная драма борьбы за существование…

Вот в темноте вырисовались контуры судна. Лодка бесшумно подплывает к носу судна, рискуя быть подтянутой под судно. Но к корме — нельзя: там караулка. Багор цепко впивается в дерево — и разведчик, ловко взобравшись по багру, осторожно приподнимает голову над бортом…

Через секунду он быстро скользит вниз с тревожным шепотом:

— Стрема!..

Это значит, что судовщики не дремлют и выставили караул. Заметили или не заметили?.. Не готовится ли жестокий сюрприз?..

В таких случаях пиратам остается одно: отчалить от негостеприимного судна и отправиться на поиски менее бдительных судовщиков.

Но иногда соблазн ценного груза слишком велик — и пираты остаются в ожидании благоприятного момента к нападению.

На одном судне пираты выждали момент, когда судовщик зачем-то отправился в каюту. Как кошка проскользнул пират по палубе — а через мгновение дверь каюты была захлопнута и заперта снаружи.

В эту ночь пираты вдоволь похозяйничали на судне, издеваясь над запертыми судовщиками. И, пока на дно лодки летели мешки с зерном, в каюту градом сыпались тяжеловесные пиратские шуточки:

— А вы там, ребята, не спите… Неровен час — хозяин нагрянет… Влетит!..

— Зачем им спать?. Они теперь друг дружке спины салом смазывают… Чтобы нога хозяйская не прилипла, как рассчитывать будет…

— Ххо-ххо-ххо!..

— Адью, мусью!..

С веселым хохотом покинули пираты судно. И долго этот инцидент служил веселой темой для рассказа в пиратских кружках.

Но чаще бывает иначе.

В разгар «работы» проснувшиеся судовщики набрасываются на прокравшихся пиратов — и закипает жестокий бой. В головы судовщиков летят камни. Со свистом прорезывает воздух старое разбойничье оружие — топор, которым пираты владеют мастерски. При схватке вплотную идет в дело нож…

А назавтра уже вся Охта или Пряжка знает:

— Наши ночью судовщика пришили!..

Только одного страшного врага знает пират: это — судовщик.

«Речной» не так страшен.

Прежде всего, «речной» сплошь и рядом — свой человек, чуть не сосед. В каком-нибудь понтоне-трактире можно видеть иногда трогательную картину: за столиком, уставленным бутылками, сидит группа отъявленных пиратов, а между ними, с благодушнейшей физиономией, полупьяный «речной», переодетый в штатское. Он отбыл дежурство, переоделся — и теперь сидит в компании приятелей. С некоторыми из них его связывают воспоминания детства. И он, и его приятели великолепно знают, что, быть может, в следующую же ночь он будет их преследовать на катере и поможет арестовать. Но они вполне сознают, что это — по службе, а не по ненависти.

— Дружба — дружбой, а служба — службой!..

Тут же, в уголке, сидит за одинокой бутылкой пива случайно забредший судовщик…

И какими тяжелыми взглядами окидывают его постоянные посетители трактира! Это — чужой, пришлый человек, беспощадный враг. И борьба с ним ведется беспощадная…

Страшно попасться в его тяжелые, мозолистые руки. И чтобы вырваться из них, можно смело броситься в смертельную опасность: все равно — хуже не будет!..

Спасаясь от этих страшных рук, Симка Бык, забравшийся на караван судов, ринулся с носа баржи в воду. За этой баржей тянулась еще другая, чуть не сорокасаженная.

Только редкое уменье нырять спасло пирата: он проплыл под днищами обеих огромных баржей — и вынырнул, когда руль последней баржи прошел над его головой..

Разумеется, и «речные» не церемонятся с пиратами. Случается и отстреливаться от настигающего катера. А на Охте, вероятно, многие помнят, как «речные» выжигали пирата соломой из колодца сточной трубы.

Среди белого дня он забрался на дровяную баржу, полуразгруженную, и был замечен. Поднялась тревога, появились «речные».