Малавита - 2 - [16]

— Все-таки вы, фэбээровцы, твари неблагодарные, — сказал Фред. — Скольких вы выбросили вот так, выдоив из них все, что вам было нужно? Луи Форка нашли порубленным на куски ровно через сорок восемь часов, после того как ФБР прекратило с ним дела. То же случилось с Карлом Кьюпэком, не говоря уж о Поле Липли, которого один из ваших элементарно продал его злейшему врагу. Потому что среди вас тоже есть стукачи, господа федеральные служащие.

— Это не было доказано.

— Вам ли не знать, Боулз? Ваш коллега получил за сделку пятьсот тысяч. Что вы думаете? В те времена, когда я еще состоял в ЛКН, у меня был список федералов, которые кормились за наш счет. Я знаю классику и никогда не попадусь на том, на чем прокололись мои предшественники.

— Это все равно не объясняет вашего права на такое обхождение.

— Ответ известен только двоим. Вашему шефу Тому Квинту и мне. И если он вас не посвящает в эти дела, то на меня и подавно не рассчитывайте. Мы заключили соглашение.

Знаменитый капитан ФБР Томас Квинтильяни, которого все звали Томом Квинтом, сам занимался разработкой программы по охране свидетеля Манцони, его жены и детей. Это он переселил их во Францию, дал им новые имена, следил за ними и заставлял так часто менять место жительства. Квинт и сам перебрался в Европу, чтобы на месте заниматься последствиями дела Манцони, которым, казалось, не будет конца. Французские секретные службы и контрразведка позволили ФБР разместить на своей территории раскаявшегося преступника в обмен на обучение защите свидетелей, которое предоставлял им Квинт. Эта совершенно новая для Европы программа внедрялась в различных странах.

— Я хитрее всех инструкторов Квантико[9] вместе взятых, и вы долго еще будете с меня пылинки сдувать, ребята. Я еще многих, таких как ты, пересижу, Боулз.

Перемирие длилось ровно столько, сколько понадобилось, чтобы выпить по рюмке. Как устал Питер от этой бесконечной войны! Ему захотелось вернуться поскорее к себе и позвонить Маркусу, в отдел персонала, чтобы тот сказал наконец, когда его сменят.

* * *

Фред сидел перед камином со стаканом в руке. Ему было слишком одиноко и не хотелось ложиться в пустую постель. В такой вечер, за неимением Магги, подошла бы любая другая: ему сейчас нужны не любовь, не секс, а просто женская ласка. Чем старше он становится, тем труднее без нее обходиться. Когда-то он принадлежал к братству подонков и теперь был рад, что избавился от мужского общества. Сколько вечеров просидел он за покером, сколько съел спагетти, сколько посетил борделей с парнями из своей команды, становившимися с годами все пузатее и сварливее. Когда надо было разбираться с другой бандой, ему приходилось встречаться с такими же пузатыми и сварливыми типами, притворяться, что все они — друзья, целоваться по-братски — сущее наказание. А эти их шуточки, которые он просто не выносил, — сальные, как они сами! А попойки до посинения с этими тварями, допивавшимися до того, что им было не добраться до собственного дома! И ведь он, Фред, был одним из них. Сегодня он благодарен небу за то, что ему не надо больше мучиться на этих вечеринках, где каждый изливал свои излишки тестостерона как мог: либо обзывая всех женщин на земле шлюхами, либо устраивая мордобой кому ни попадя. В последние годы он старался поскорее сбежать от них, ссылаясь на семейные неприятности, чтобы не обидеть и не лишиться их доверия. На самом же деле он просто шел домой, чтобы посмотреть с Ливией фильм, или назначал свидание любовнице в самом шикарном отеле Ньюарка, но не обязательно для секса, а просто чтобы насладиться ее присутствием, ее запахом, ее голосом, мелодично звучащим во тьме, ее обнаженным телом, которое она дарила ему в простоте душевной. Устанавливавшуюся между ними в такие минуты близость легко можно было принять за нежность. Не надо было больше ни любой ценой доказывать свою мужскую силу, ни демонстрировать природную жестокость, ни завоевывать новые территории, ни потрошить жертв. Все это Джованни откладывал на завтра, иногда втайне желая, чтобы оно никогда не наступало. И теперь, годы спустя, когда он пытался иногда анализировать причины, заставившие его принять участие в том процессе, заложить товарищей и раз и навсегда порвать с «Коза нострой», он приходил к выводу, что эта идея зародилась в такую вот ночь, проведенную один на один с женщиной.

Прежде чем отправиться спать, он присел за пишущую машинку, достал блокнот, куда записывал обычно все, что приходило ему в голову, вставил в каретку заполненный на три четверти лист, озаглавленный Заметки, и напечатал урожай за прошедший день:

— Постараться употребить слова «печаль» и «порча».

— А также фразу: «я ценю хорошо выдержанный яд».

— Дописать эту чертову 28-ю страницу до завтрашнего вечера.

2

В этом году Уэйны встречали Рождество врозь, и Фред, оставшийся в одиночестве на своем холме, видел в этом особый знак. Магги не решилась бросить свою команду в сочельник; после работы они собрались впятером, чтобы распить несколько бутылок вина, раскрыв двери «Пармезана» для бродяг и бездомных со всей округи — незабываемая ночь. Бэль в свою очередь позволила Франсуа Ларжильеру превратить Рождество в языческий праздник — и не пожалела об этом. Уоррен был приглашен к Деларю на символический акт возведения в сан будущего зятя; отец Лены, увидев его за столом, сказал: «Ну что же, вся семья в сборе, можно начинать». Ну а Фред пировал один на один с собакой, которой достался увесистый кусок индейки.