Макрохристианский мир в эпоху глобализации - [356]

Обозначенные и иные прогрессивные перемены наиболее полное воплощение получают в крупнейших транснациональных корпорациях, которые и сами по себе есть порождение глобализации. Именно здесь, поскольку усвоенные знания быстро устаревают, особо значимы интеллект, новаторство, гибкое мышление, способность к быстрому переучиванию. Особую ценность приобретают также обучение и образование, обеспечивающие максимальное использование личностных талантов менеджеров и служащих среднего звена, развитие умений поиска самостоятельных решений сложных, часто нестандартных проблем, способности отвечать на вызовы быстроменяющихся ситуаций в разных сферах. Немаловажное значение имеет и направленность процесса обучения и переучивания на социализацию работника, что предполагает умение встраивания индивида в систему отношений разных уровней. Кроме прочего, на почве социализации работников корпораций, работающих по найму, достигается самоуправляемость коллективов, что, конечно же, предполагает консолидированность интересов наемных работников и нанимателей–собственников, или же высших менеджеров. В условиях самоуправляемости, содействующей свободному развитию индивидов, появляются такие позитивные элементы, содействующие раскованности, как постоянное улучшение условий труда, повышение степени взаимного доверия и коллективное представительство занятых, что плодотворно влияет как на личность, так и на организацию. В том же направлении влияют способы управления человеческими ресурсами, выражающиеся в повышении привлекательности труда, переподготовке занятых и усилении мотивации к труду, в овладении наилучшими моделями управления, включающими психологическую поддержку, методы формирования социального согласия.

Развитие самоуправления и самоорганизации, соединяемых с другими отмеченными особенностями труда, все чаще меняет характер трудовых мотиваций: интерес к делу, жажда знаний, обретение умений и дружественность отношений с коллегами и начальством часто оттесняют материальный интерес на задний план, поскольку духовно–нравственный стимул оказывается часто решающим. В такой ситуации граница между капиталистом и наемным работником высокой квалификации размывается. Наемный работник втягивается в осуществление деятельности, традиционно свойственной капиталисту, поскольку он ощущает себя членом корпоративной иерархии.

Таковы сдвиги в трудовых отношениях, так сказать, в идеале. Признаки, обозначенные в упомянутых контекстах, действительно получили распространение, хотя не повсеместно, но, по меньшей мере, в исследовательских подразделениях, в управлениях и штаб–квартирах и других элитных подразделениях. Однако в условиях глобализации, и не только по причине ее неразвитости, к позитивам дело не сводится. По–иному, а часто и прямо противоположно выглядит ситуация в разветвленных по планете, в том числе в развивающихся странах, низовых подразделениях гигантских транснациональных корпораций. Да и в самих элитных подразделениях корпораций ситуация оказывается парадоксальной, поскольку явный прогресс, т. е. «добро», зачастую оборачивается «злом». А кроме того, само благополучие оказывается подчас иллюзорным; с помощью изощренных и утонченных приемов вживания работников в корпоративный организм умело маскируется его (организма) порабощающие свойства. И отличие между порабощающей властью станка, и такой же властью сетевой корпоративности сводится лишь к тому, что в первом случае это очевидно, а во втором замаскировано «коллективным разумом» и безадресностью сил угнетения. Негативы обусловлены тем, что корпоративный капитал представляет собой как бы миниатюрную «административно–командную систему» со многими присущими ей каналами власти/подчинения. Попавший в нее работник становится на первый взгляд свободным наемником, а на самом деле членом закрытого сообщества, дающего определенные привилегии и гарантии, защищающего от некоторых внешних воздействий ит. п., но вместе с тем требующего и определенных «жертв», и обязательств по отношению к системе. Ведь корпорация строится в виде сложной иерархической системы, подчиняющей личность человека некоему безликому механизму — невидимой власти. Такой характер власти обособляет ее от низов, и реально властвующий механизм таким образом маскирует господство и экспансию безликой машины. Здесь довлеет фетишизм формы. Корпоративная структура остается по сути бюрократической системой, основанной на отчуждении управления от труда.

Умело воссоздаваемая идеализация внутрикорпоративных трудовых отношений маскирует то обстоятельство, что работник подчиняется капиталу, как «винтик» бюрократической системы; так что работники, которых относят к слою «профессионалов», превращаются в слуг корпорации, причем речь идет даже не столько о конкретной корпорации, сколько о корпоративном капитале как всеобщем содержании этого явления. Симптоматично то, что и при этом работник становится трудоголиком, склонным к самоэксплуатации именно вследствие своего подчинения этому капиталу–функции, благодаря иллюзии превращения в ничтожно малого «частичного капиталиста», т. е. квазикапиталиста.