Махно. Полковая казна - [41]

Мария договорилась о встрече на сегодняшний вечер, а Маринка отправилась наводить марафет, что бы наповал сразить «золотого адвоката».

Не буду вдаваться в подробности, только скажу, что Исаак Анатольевич был сражен чарами Маринки наповал и взялся за это, весьма не легкое дело. Следствие шло очень долго и тяжело, им занимались военные следаки, потом дело передали в военную прокуратуру, потом был первый выездной трибунал, на котором Леньчику дали минимум из возможного, то есть восемь лет лагерей строгого режима. Мы все были в шоке, один Райхман не падал духом.

Он лично поехал в Москву, надавил на скрытые рычаги, поднял максимум связей, даже попал на аудиенцию к самому Министру Обороны СССР, Дмитрию Федоровичу Устинову. Результат был ошеломляющий, повторный выездной трибунал полностью оправдал Леню, восстановил в звании, и министерство обороны (не слыханно), выплатило ему жалование, за все месяцы, проведенные в тюрьме, выплатило компенсацию и предоставило полугодовой отпуск, на восстановление здоровья.

Райхман, соответственно получил огромный гонорар, который плавно перетек из его рук, к Маринке, в виде бриллиантовых и изумрудных побрякушек в уши, на шею, на запястья и пальцы рук. Все в этой истории остались счастливы, а я в первую очередь, несмотря на все понесенные затраты, которые, как вы понимаете, легли на мои плечи.

Вот такие чудеса случались, если кукловод знает, каких марионеток и за какие ниточки нужно дергать. В жизни нет ничего невозможного, и я в этом убежден.

Глава 6

Но все это будет только через полтора года, а у нас наступило лето и в город потянулись с гастролями московские театры. Приехал и московский театр сатиры, с ведущими актерами, такими, как Ольга Аросева, Вера Васильева, Анатолий Папанов, Андрей Миронов, Александр Ширвинд и много других известных актеров. Они выступали на двух площадках, на сцене нового драматического театра и на сцене нашего дворца.

В один из гастрольных дней у нас на сцене должен был выступать Анатолий Папанов и после него еще ряд артистов, в заключении должны были выступать Ширвинд и Державин. Но Папанову не здоровилось, и администратор нашего дворца уговорил Андрея Миронова выступить вместо Папанова. Вначале тот на отрез отказался, но услышав размер гонорара, со своей неподражаемой улыбкой скромно сказал, – За такой гонорар, я мог бы и один весь вечер выступать на сцене – .

– Нет, ну что Вы, публика хочет увидеть еще и Ширвиндта с Державиным, – не подумав, брякнул администратор. Миронов обиделся, но виду не подал.

И вот в назначенный час мы ждали приезда Миронова, но, приехали сразу все трое, то есть Миронов, Ширвиндт и Державин. Перед концертом мои сотрудники всегда накрывали малый банкетный зал для артистов, что бы те могли выпить чайку или кофе и слегка закусить. Так было и в этот раз, но вдруг прибежала Маринка, она была ответственная за эти мероприятия, и с порога заявила,

– Они бухие и просят коньяку – .

– Без проблем, скажи Вадиму, пусть принесет бутылку «Вардзии», – сказал я и сам направился в банкетную комнату.

Зайдя туда, я увидел трех веселых мужиков, действительно немного в тонусе, но держались они великолепно. Мы познакомились, пришла Маринка, принесла коньяк и закуску к нему. Она разлила по бокалам коньяк, мы чокнулись, Ширвиндт выдал короткий тост за знакомство и уже через пять минут непринужденно болтали, как старые знакомые.

Вскоре подошло время выступления Миронова, и я предложил перебраться за кулисы, что бы Андрей мог в паузах присоединяться к нам. Сказано – сделано. Официанты накрыли за кулисами столик, заставили закусками, и веселье продолжилось. Очередную бутылку коньяка принес Вадик, бармен. Он разлил коньяк по бокалам и скромно стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Чего стоишь, в ногах правды нет, присаживайся, – сказал Александр Анатольевич. Вадющку уговаривать было не нужно, он присел, наполнил и себе бокал, который заблаговременно принес с собой. Не заметно подошло время выступления Ширвиндта и Державина. И тут на глазах произошло радикальное изменение состояния актеров. Только что они вальяжно сидели за столом, попивая коньяк, и по виду реально были в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести. Но в мгновения ока они преобразились, и даже самый прожжённый ГАИшник не смог бы заподозрить в них пьяного человека. Бодро выйдя на сцену, они добросовестно стали отрабатывать свой репертуар. Пока Вадим ходил за очередной бутылкой коньяка, мы с Мироновым непринужденно разговаривали.

– Ты думаешь, почему я все время стоял и до выступления да же не присел?, – немного пьяным голосом сказал Андрей.

– Может у тебя геморрой?, – пошутил я.

Андрей хохотнул и сам себе ответил, – Да потому, что я бы со стыда сгорел, если бы вышел на сцену к зрителю в мятых брюках – .

А я подумал, а ведь он прав, только настоящий профессионал своего дела мог учитывать все до самой последней мелочи. Мы еще поговорили ни о чем, как обычно это бывает в компаниях.

Но настало время репризы Ширвиндта и Державина, где они играют двух актеров, которые выступают в спектакле на премьере, при этом волнуясь и заикаясь, затем в сотый раз, когда ведут себя уже вальяжно и даже импровизируют, затем спектакль тридцать первого декабря, где они скороговоркой отрабатывают сценку. И наконец, утренний спектакль первого января, где они выходят на сцену еще не проспавшиеся, с диким амбре, в вывернутом наизнанку пиджаке. Так вот, после каждой мини сцены, они заходят за кулисы, а потом возвращались на сцену. В этот раз все было так же, только в каждый заход, они выпивали по четверти бокала коньяку. Были они и без того хорошо выпившими, а тут в ускоренном темпе вообще окосели, и на последнюю сценку реально вышли практически «вдупель». Из зала послышались сначала робкие, аплодисменты, а затем зал взорвался в овациях. Слышались крики «Браво».