Махно. Полковая казна - [34]

Впоследствии, Елизавета, воспользовавшись связями бывшего мужа, смогла перевести Агату в один из интернатов Ленинграда. Нашей радости не было предела. На летних каникулах мы обошли все музеи Ленинграда, побывали во всех значимых исторических местах. Узнали неимоверное количество легенд и поверий про город.

Конечно, были у меня и другие интересы и увлечения. Я продолжал заниматься боксом, но уже в спортивной секции, которая называлась «Юный динамовец».

Не бросал я и занятия по живописи. Мне нравилось рисовать, наверное, еще и по тому, что давалось это без видимых усилий. На летние каникулы Елизавета договорилась в академии художеств, о возможности посещения мной уроков художественного мастерства у преподавателей академии. Я очень волновался, но любопытство и желание познать что-то новое, побеждали, и я каждый раз бежал на занятия с надеждой о том, что мне откроются новые секреты художественного мастерства.

Хватало время и на друзей, с которыми мы играли в дворовой футбол, с мальчишками из соседних дворов. Играли и улица на улицу. Доходило и до драк, но инициаторами их мы никогда не были. Мы были за честные игры без подлости и подтишков.

Глава 5

В этом году я закончил седьмой класс, и мне необходимо было определяться с дальнейшим обучением, или с трудоустройством. Решающую роль сыграл все тот же, Вовка Кандер. Как я говорил, его мать была учителем математики в техникуме торгово-кооперативного учебного комбината ЛСПО, расположенном в соседнем доме. С этого года в техникуме открывалось новое отделение. «Механическое отделение машинистов холодильных установок в предприятиях потребкооперации». На тот момент это было прогрессивное направление, сравнимое с современным направлением компьютерного программирования. Посоветовавшись с родными, я подал документы в приемную комиссию. Экзамены, мы с Вовкой сдали на отлично, и были зачислены с первого тура. Вот так начиналась моя взрослая жизнь.

Учеба давалась мне легко. Наверное, потому, что жажда знаний была у меня в крови. И каждый новый предмет открывал для меня что—то новое. Даже текущие оценки были только «отлично». Я выступал на соревнованиях по боксу, защищая честь нашего техникума, и был неоднократным победителем городских соревнований. Мой портрет висел на доске почета лучших учеников техникума. Как говорят, я был: «активным членом социалистического общества», и возглавлял комсомольскую ячейку курса.

На втором курсе у нас началась производственная практика, где мы впервые увидели машины, производящие холод. Агрегаты были огромные, кругом обвешанные манометрами и какими-то еще приборами. Гул стоял неимоверный. За толстенными, обитыми оцинкованным железом, дверями, находились холодильные камеры. Температура в них была минус двадцать пять градусов по Цельсию. Мастер участка подробно рассказывал нам устройство этих машин. Мы во все глаза смотрели на все это фантастическое производство. На практике, мы познавали весь этот процесс производства холода, и правильное, без перебойное обслуживание машин и агрегатов.

Не обошлось и без курьезов. Всему виной, как обычно, Вовка. Однажды, в конце недели, мастер отпустил нас домой сразу после обеда. Но мы не пошли домой потому, что начальница цеха мороженного, пообещала угостить нас в конце дня мороженным. Что бы скоротать время, мы с Вовкой и другими парнями решили поиграть в прятки. Как я говорил раньше, что творилось в голове у Вовки, было никому не известно. В общем, он прятался так, что никто не мог его найти. Наигравшись, мы пошли за обещанным мороженым. Маня, молодая заведующая цехом мороженого, как и обещала, поставила перед нами ведерко с мороженым. Вовки не было. Я спросил у Мани, не видела ли она нашего друга. Она сказала, что он уже приходил, поел и ушел. Мы наелись мороженого, если конечно такое возможно, и отправились по домам.

Вечером, к нам пришла Аделаида Львовна, и поинтересовалась, не у нас ли ее отпрыск. Она сказала, что у них с Вовкой на сегодня билеты в кино, сеанс уже скоро, а этого оболтуса нигде нет. Пропустить поход в кино, в те времена, было чем-то не реальным, и мы забеспокоились. Вовкина мать сказала, что обошла уже всех его друзей. Беспокойство возрастало, и я сам не зная почему, побежал на комбинат. На проходной я спросил про Вовку. За его выкрутасы, он был личностью известной, и его знали все вахтеры. Но вахтер сказал, что не видел его, выходящим через проходную. Я прямиком побежал к мастеру и объяснил ему ситуацию. На комбинате было десять холодильных камер, и мастер решил их все осмотреть.

– У этого фокусника, не заржавеет, спрятаться в камере, – с тревогой сказал наш мастер дядя Миша.

Мне стало не по себе. Была весна, и одеты мы были почти по-летнему, а в камерах был жуткий холод. Открыв шестую по счету камеру, нашему взору предстало следующее зрелище. Вовка занимался своим любимым делом. Он пытался разжечь костер, сложенный из досок от деревянных поддонов.

– Наконец то, – всхлипывая, вздохнул он, – А то я думал, что мне придется перетаскивать это мясо еще несколько раз с места на место, если не получится развести костер – .