Маханакхон - [54]

Бандит оказался не только живучий, но и смышленый.

– Не порежешь, – зло прошипел он. – Ты же из полиции, вам пытки запрещены.

Огневский одновременно взбесился и восхитился этому «крепкому орешку».

Схватил его за волосы и долбанул головой об пол.

– Из полиции, – сказал он ледяным голосом, – та девочка, которую твой друг, покойник, подстрелил. А я страшный русский бандит. Мне и ножа не надо, зубами порву…

То ли слава российской преступности дошла и до тайского захолустья, то ли сказано было очень выразительно, но спеси в раненом поубавилось.

– Если с-скажу, н-не убьешь на? – спросил тот.

– Убью, если не скажешь. И не сразу, – пообещал Андрей, думая о раненой Ум.

– К-кхун Савил… – тихо проговорил боец.

Огневский выругался по-русски.

«Ну, за Умку ты мне ответишь, господин Свино-Тигр», – мысленно пообещал он. Никогда раньше он не называл свою спутницу Умкой, даже про себя, а вот сейчас вырвалось.

– Сколько вас тут еще? – спросил Андрей.

Тот помолчал, тогда Андрей снова схватил его за волосы.

– Т-ты всех убил, дзин-дзин… [Честно-честно. – тайск.]

– Кто-то из ваших ждет на берегу? Говори, или буду резать!

– В деревне… И в двух соседних бухтах… У пирсов дежурят парни.

– Твою мать! – рыкнул Андрей.

Больше допрашивать смысла не было – вряд ли молодому бойцу сообщили бы что-то ценное. Огневский поднялся, обыскал раненого, забрал мобильный телефон и бросил за борт. Потом схватил с пола пистолеты обоих бандитов и тоже отправил в пучину. Выпустил несколько пуль в его мотор, перелез в свою лодку и оттуда расстрелял двигатель третьей.

– Куда-нибудь тебя вынесет, – сказал он раненому. – А еще раз попадешься мне на глаза – помоги тебе Просветленный.

Признания

Проклятый Савил снова их переиграл. Куда было деваться из лодки посреди моря, когда во всех ближайших гаванях засады? А дальше просто не доплывешь, не хватит горючего.

Нужно было звонить Мэу и просить о помощи. Огневский достал телефон – тот отказался включаться. Проклятье, он ведь с ним прыгал в соленую воду… 2014 год на дворе, а до сих пор не придумали водонепроницаемые смартфоны!

Хорошо Маше и прочим работникам разведки – у них используют специальные средства связи, и куда более живучие. Но вот спецотдел тайской полиции ничем таким пока не озаботился, увы.

– Кхун Ум, – Андрей опустился к девушке, смирно лежавшей под скалой, – у вас есть телефон?

– В сумочке, – запекшимися губами ответила та, не открывая глаз. – А зачем тебе? Хочешь посмотреть, не переписываюсь ли я с другими парнями? Ревнивец… Зря, лучше бы доверял мне…

Произнесено было с такой мягкой, слегка обиженной интонацией, что Андрей не сразу понял неуместность сказанного. Уж не бредит ли она?

Нашел ее телефон – батарея показывала один процент.

– Да твою ж… – выругался Андрей по-русски. – Ты что, издеваешься?

– Какой смешной язык, – бормотала Ум, – «ш-ш-ш»… Как будто снег сыплется с еловых веток и шуршит. Хотя… откуда я знаю? Я снег только в холодильнике видела. А елки… даже не знаю, в телевизоре…

Молясь, чтобы хватило заряда, Огневский отбил сообщение на номер Мэу:

«Срочно помогите. Побережье у острова Махадилокпхоп. Окружены, ранены. Постараемся укрыться в скалах».

Телефон издал мелодичный звук отправки и погас.

Эта часть побережья не плоская, как вокруг Паттайи, а скалистая. Волны плещутся тут об известняковые мысы, между которыми ютятся узкие пляжи.

Огневский привел лодку на один из таких – десятиметровый карман среди пористых скал, с полосой темного галечного пляжа.

Он положил Ум на расстеленную куртку под выступом скалы, защищавшем от солнца. Она начала сдавленно стонать, и он сделал ей еще один укол.

Потом возвратился в лодку, запустил мотор и развернул кормой к берегу. Обломком дерева, найденным на прибойке, заклинил руль в прямом положении. Выпрыгнул в море с борта и пару секунд смотрел, как пустое судно уходит в сторону Паттайи. Толку от плавсредства все равно никакого, если кругом засада. А так хоть на какое-то время, может, обманет Савиловских головорезов.

Лишь бы Мэу поскорее прочла сообщение. Современные тайцы не отлипают от мобильников – пусть хоть сегодня это будет во благо.

Доплыл обратно в бухточку, пошел к месту, где лежала Ум. Надо будет вернуться с веткой и замести следы на песке… Потом оставить девушке аптечку и главное сокровище – пластиковую бутылку, взятую в лодке пулеметчика, до половины наполненную пресной водой. Дальше вскарабкаться по скалам, благо известняк, в нем полно трещин. И пробираться через лес до дороги, а там звать помощь.

– Ан-дэ-эй! Ан-д-э-эй! – услышал он отчаянный, слезный крик девушки.

Прибежал, выхватив пистолет, но оказалось, что все в порядке, она просто потеряла его.

– Я услышала мотор, думала, ты уплыл. Но потом думаю, нет, дура, он не уплывет без тебя, он такой… такой… Кхао ни бэп… [Он такой. – тайск.]

Она перешла с английского на тайский, и Огневский уже не все понимал, так быстро и сбивчиво она говорила.

– Ум, милая, – сказал он, – мне действительно надо уйти. Я оставлю тебе аптечку и воду. Я должен привести помощь.

– Май дай, май да-а-ай! [Нельзя, нельзя! – тайск.] – закричала она. Кисть ее здоровой руки яростно шарила по песку, он понял – ищет его руку.