Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - [50]

– Любое место в амфитеатре, – сказал он девушке на кассе, проталкивая несколько крон в окошко.

– Сударь, вы хорошо себя чувствуете? – спросила она.

– Я в порядке.

Он взял напрокат бинокль, купил программку и бокал джойлика, после чего поспешил занять свое место.

Алый зрительный зал пульсировал, будто живой. Красный и черный цвета, множество людей. Спустя несколько извинений и благодарностей ему удалось добраться до нужного кресла.

Эндор прижал глаза к линзам бинокля. И, как обычно, свет отразился от оправы такого же бинокля в четыреста тридцать пятой ложе. «Попался, Малико», – подумал Тит.

Увертюра закончилась. Занавес разошелся в стороны, на сцене появились танцоры. А вот и она. Идеальные движения и баланс. Где же она пряталась?

Тело Эндора само по себе начало двигаться в ритме зендова.

– Вы не могли бы перестать? – попросила сидящая рядом женщина.

– Прошу прощения, – отозвался Эндор и замер, потягивая напиток.

Он снова перевел взгляд на ложу и увидел блики на оправе бинокля. Четыреста тридцать пять. Четыреста тридцать пять.

Разумеется, никакой ложи номер четыреста тридцать пять не существовало.

Рядом с ним уселся Либструм.

– А, вот и ты, – улыбнулся Эндор. – Очень вовремя.

Дознаватель странно на него посмотрел.

– Ты ведь знаешь, что я пытался с тобой связаться?

– Знаю, – вздохнул Либструм.

– Где ты был?

– Работал. Послушайте, сударь…

– Тсс! Нельзя разговаривать во время спектакля. Он прекрасен. Смотри, как они танцуют. Посмотри на нее.

– Сударь, я… сударь… меня прислали из ордо, – сказал Либструм. – Я был обеспокоен. Ваши звонки и все остальное… Во время вашего предыдущего медосмотра я настоял на кое-каких анализах. Они хотели, чтобы я вам сообщил. Мне так жаль, я никогда не желал вам ничего подобного, сударь.

– Чего не желал? Трона ради, посмотри на нее! – Эндор подался вперед, прижимая бинокль к глазам. Свет отразился от их оправы.

– Сударь?

– Что?

– Сударь, это черви. Мозговые черви. Врачи считают, что вы могли заразиться много лет назад. Возможно, от Хапшанта.

– Ом был яркой личностью.

– Сударь, ваш разум пожирают. У вас деменция.

– Не говори глупостей, Либструм. И вообще, где ты пропадая?

– Сударь, думаю, вам лучше пойти со мной. Я вызвал врачей. Они обеспечат вам комфорт в последние месяцы жизни.

Эндор опустил бинокль.

– Это какой-то трюк? – спросил он.

– Нет, сударь, – ответил Либструм.

– Послушай, она меня подловила. Очень хитрый ход. За ней тоже охотится заурапт.

– Простите, кто?

– Заурапт. Она отгоняла его ритуалами. А потом перенесла свое проклятие на меня, понимаешь?

– Нет, сударь, не понимаю.

– Да все ты понимаешь! – крикнул Эндор. Он протянул руку к бокалу, но обнаружил, что тот опустел. – Я пах точно так же! Я уже был целью. Она провела ритуал и перенаправила хищника, который преследовал ее, на меня. Я – ее кровавая жертва. Полагаю, это было несложно, учитывая, что проклятие уже висело надо мной.

– Сударь, врачи ждут. Они присмотрят за вами.

– Либструм? Либструм? – позвал Эндор.

Он уронил бинокль. Либструм исчез. Внизу, под ним, продолжался спектакль. Он сидел в ложе. Обернувшись, Тит посмотрел на номер на двери.

Четыреста тридцать пять.

Но ложи с таким номером не существовало.

Он странно себя чувствовал. Голова болела сильнее, чем когда-либо. Нужно было выпить, чтобы боль стихла. Джойлик на хлебных зернах с ледяной стружкой и ломтиком цитруса. Руки не слушались. Где же Либструм? Разве они только что не разговаривали?

Выступление закончилось под звон фанфар, и Театрикала взорвалась аплодисментами.

Все закончилось. Эндор улыбнулся. Он понял, что все это случилось не по его вине. Так уж сложились обстоятельства. Просто так сложились обстоятельства.

Кто-то зашевелился в красном сумраке за спиной Тита Эндора. И наконец завершил свой укус.

Диковина

Гершом, по правде сказать, уже успел его утомить, когда произошел тот курьезный случай. Семь лет – долгий срок для любой карьеры. Семь лет работы, семь лет жизни в запущенных квартирах, дешевых хостелах и жилых блоках по всей планете. Достаточно долго, чтобы чувствовать себя местным и, разумеется, выглядеть как местный, даже если родился сорок два года назад за многие миллионы астрономических единиц от этого места. Залатанный шерстяной пиджак с протертыми до блеска локтями, серый плащ, кожаные перчатки без пальцев, очки в тонкой оправе, лицо, побледневшее от слишком длительного пребывания на севере, где дни коротки и холодны, жидкие волосы неестественно черного цвета – химическую краску он покупал и сам наносил раз в две недели.

Именно такая жалкая и неказистая фигура отражалась в дымчатом стекле будки демографа.

– Передайте документы. Укажите имя и род занятий, – сказал бесцветный голос из-за стекла. Все сказанное дублировалось светящимися надписями на стекле.

Он положил смятые бумаги в металлический ящичек под экраном, и тот втянулся внутрь со скрежетом несмазанных шестерен. Сгорбившись, он, почти прижался губами к решетке вокс-микрофона:

– Валентин Драшер, магос биологис.

– Цель путешествия? – спросил голос, все такой же бесцветный.

– Как я уже говорил, я – магос биологис. В пакете документов есть разрешение на путешествие во Внешний Удар, заверенное администрацией лорда-губернатора. Он меня и нанял.