Магомед, Мамед, Мамиш - [46]

Джафара бы очень обидело, если бы Мамиш уравнял его с Хасаем, будто с одной бахчи арбузы. И, глядя на Мамиша сквозь толстые стекла роговых очков, мыс-ленно говорил ему: скороспело судишь, все гораздо сложнее, чем тебе кажется. А посиди на моем месте (так его и пустят!). И нельзя знать, как бы ты поступил, окажись на месте своего дяди. А что? Разве не так? И со скобками и без них. А ты попробуй узнай (как со-образить Мамишу, что Джафар-муэллим с ним по ду-шам беседует?), каких страстей раб твой Хасай? (Ока-зывается, и философские пласты бурить надо - и все Мамишу да Мамишу: и для Гюльбалы, и для Р, и для Джафар-муэллима, и для Гая - бурить и бурить!..) Потолкуем давай (пока телефон на столе молчит) о Ха-сае. Одну минутку! "Аскеров слушает!.. Да... нет". Хо-рошо, что не надо спешить. Так вот. И снова телефон. Но, к счастью, здесь у Хасая телефона нет и Джафар может вволю беседовать с Мамишем. Как обществен-ная личность, дядя твой, я согласен, вреден, может быть. Это ясно? (Только им двоим, Мамишу и Джафа-ру, если они заговорят без Хасая. Но ни в коем случае не в кабинете! "Аскеров слушает!" А именно здесь, в микрорайоне.) А как отдельно взятый человек, так ска-зать, Робинзон, по-своему он находчив, энергичен. И родственные связи для него, к примеру, ты, племян-ник, превыше любых иных. "Джафар-муэллим, можно слово?" -"Ну, конечно".-"Давайте вернемся к свя-зям общественным, производственным, деловым..." Ну вот, и обиделся Джафар-муэллим. "Вот вы говорите: "Если даже по ту сторону окажется брат". Что это? Дуло против дула?" Нет, любо потолковать с Джафаром-муэллимом после плотного ужина и если при этом прекрасная погода. Потолковать, гуляя по бульвару, поблизости от гостиницы "Интурист", в новых рай-онах набережной. Ищешь в Хасае слабинки, продол-жает Джафар-муэллим, и начинаешь распутывать, и ниточка или рвется неожиданно (ведь гнилая, как не рваться?), или приводит к такому твоему другу, что ахнешь только (и в этом Джафар-муэллим, как всегда, прав). Ты с Хасаем борешься в открытую, и вдруг но вы же в гостях у него! едите с ним, пьете и тут же толкуете о борьбе?!

сбоку или сзади тебе наносят (он этого, правда, еще ни разу не испытывал) неожиданный удар; оказывается, человек, которого ты считаешь нужным изобличить, муж дочери некоего большого человека (предположим, и. о.), или его двоюродная сестра замужем за таким деятелем, которого и увидеть-то можно издали, разве что в праздник; тут гляди в оба! Можно ли (любит Джафар-муэллим риторические вопросы!) с легкостью вырвать корни старого дуба (голыми руками нет, а с бульдозером - да), которому сотни лет или все полты-щи, семеро не обхватят такой дуб (и Джафар-муэллим видел такие дубы, Мамиш тоже как-то ездил к родст-веннице Хуснийэ-ханум в Закаталы и даже сфотогра-фировался на память возле такого дуба)? Вот и пойми, что предлагает Мамишу Джафар-муэллим. Джафар осмотрелся, и этот его взгляд был замечен Хасаем. "Пусть глядит,- подумал Хасай,- пусть ви-дит, что со мной можно дружить, будет мне щитом, стану ему мечом".

Неплохо живут. Вся квартиру увешана и застлана ков-рами, кроме, конечно, потолка, и то потому, что не удержатся там. Рена после замечания Джафара ушла, переоделась, в ушах серьги, на пальцах кольца, и рука тотчас заиграла; кого теперь удивишь хрусталем, сер-визами и прочими теле-магами? Рена хороша, не срав-нишь даже с молодой Хуснийэ. Джафар раньше, чем с Хасаем, был знаком с Хуснийэ, может, поэтому долго не принимал приглашения Хасая, чтоб та не обиделась. Перед войной и в годы войны он часто слышал Хуснийэ на митингах; о дисциплине, о подростках, которых надо организовать, о массовых воскресниках, о сборе метал-ла - сколько медных ручек с дверей было снято, сколько казанов и подносов сдано. Говорила она горячо по поручению женотдела.

Мамиш изучающе, как показалось Хасаю, смотрел на Джафара. "Еще ляпнет глупость!" И тут же заговорил ни с того ни с сего:

- Да, Джафар-муэллим, ваш опыт, ваши стратеги-ческие способности...- "Ты" здесь неуместно прозвуча-ло бы.

- Но без вас,- перебил его Джафар,- без тех, кто делает каждодневную работу на своем посту, вряд ли мы добились бы успеха.

давай и ты, чего молчишь?

- Что вы, Джафар-муэллим! Если бы не ваши свое-временные указания и решения!..

И что это он вдруг? Или что-то было сказано и он про-пустил?

Мамиш как-то странно смотрит, неудобно стало Джафару, и он, как ему показалось, перевел слова Хасая в шутку:

- Ну, я должен сказать, что наша наука не отрицает роли личности в истории.

"Ах, Джафар-муэллим, многого вы не знаете!.." Вот взять бы ему, Хасаю, да сказать: "Знаете, что мне сего-дня Амираслан ляпнул? Я спешил домой, от всех и от всего подальше, к Рене, в свою крепость, где только я и Рена, и вот на тебе - Мамиш собственной персоной явился!.. Но я не о нем, я об Амираслане! Я ему вас хвалю, а он вдруг возьми да буркни: "Мямля Джафар-муэллим!" Я опешил. А он, будто я не расслышал, рез-ко так повторяет: "Да, мямля!- И поясняет:Народ движется, а он застрял на первом заме и ни шагу впе-ред! Двигаться надо всем!" -"И тебе?"-спрашиваю. "А как же?"-отвечает. "На мое место?" -"На ва-ше?- и расхохотался.- Кому нужно ваше место? Мне оно уже не нужно!" Люблю его за эту откровенность, кровь не застаивается, играет, когда с ним беседуешь. "От ступени к ступени - это не по мне! Нужны качест-венные рывки! Отсюда меня, к примеру, сперва в за-мы, потом на практическую работу в главк, потом за-вом, а там, глядишь..." -"Министром?" -"От зава - к министру, ну нет, маловато, давай повыше!" -"На ме-сто Джафара-муэллима, что ли?" -"А хотя бы!" - "Ай-ай-ай!- говорю ему.- Выживать своего роди-ча!.."- "Почему выживать? удивляется он.- Когда вы перестанете мыслить этими устаревшими катего-риями? Не выживать, а вытолкнуть его повыше и на его место сесть!" -"Ах вон оно что!говорю.- Надо