Магия ранит - [74]

– Считаешь, мне было легче? – проворчал Кэрран.

– Нет. Но ты привычный. У тебя есть опыт ответственности за других. А у меня – нет. Не желаю, чтобы кто-то за меня умирал. И так уже по колено в крови хожу.

– Из-за тебя я отправил наружу три патруля. Никто не погиб, а мог бы. И все потому, что ты хочешь находиться в центре внимания.

– Козел вонючий.

– Пошла ты!

– Чем здесь смердит? – Я принюхивалась. – Погоди, а несет ведь от тебя. Ты воняешь. Скунса сожрал или таков твой естественный аромат?

– Хорош! – взревел Мэхон, прерывая перепалку. – Как дети малые. Кэрран, марш на медитацию, она тебе необходима. Кейт, отправляйтесь к себе и займитесь боксерской грушей.

– То есть мне вкалывать, а ему расслабляться? – возмутилась я.

– Он груши дубасить не может. Они у него сразу лопаются.

Только дойдя до своей комнаты, я сообразила, что подчинилась ему, не прекословя. В присутствии Мэхона я и впрямь чувствовала себя ребенком и ничего поделать с этим не могла. По крайней мере, в голове не появилось никаких идей. Борясь с Кэрраном, он, однако, свою способность не применил. Интересно, почему? Я размышляла над задачкой, послушно молотя по груше. Удары выходили довольно жалкими, и я быстро выдохлась. Через двадцать минут сдалась, приняла душ и рухнула в постель. Меня так и не осенило.

10

Спросонья я почувствовала, что надо мной кто-то стоял.

Я резко открыла глаза и увидела Кэррана.

Он смотрел на меня, привычно прислонившись к стене.

– Чего тебе?

– Этот звонил.

– То есть он решил сразиться? – Я рывком села в постели.

– Ага. Спрятавшись за спину Дерека. Сломал волчонку ноги и надел кандалы, чтобы кости не срастались.

Час от часу не легче.

– Условия выдвинул?

– Ты, я и крестоносец. Сегодня ночью.

Мило. Вечеринка для тройки лидеров хит-парада упырей.

– Где?

– Юго-восточный лей-пункт. Сказал, что уже там даст нам о себе знать.

– Подкрепление возьмешь?

– Нет.

Вожак не стал объяснять, почему, но я сообразила, в чем дело: в его царском слове, в его гордости, в том, что кровосос может убить Дерека.

Все причины хороши, выбирай на вкус.

– Который час? – Я потерла заспанные глаза.

– Полдень.

Патруль поймал меня в семь утра. В койку я завалилась в восемь. Значит, проспала четыре часа.

– Когда отправляемся?

– В половине восьмого.

Я вновь рухнула на постель, натянула одеяло и зевнула.

– Вот и славненько. Разбуди меня в семь.

– Значит, ты пойдешь?

– А ты полагал, буду отсиживаться в крепости?

– Он именует тебя «закусочкой».

– Какой очаровашка.

– Не устает повторять, что оттрахает тебя.

Я скривилась.

– Слушай, Кэрран, чего тебе от меня надо?

– Почему он хочет с тобой спариться?

– Я необыкновенно хороша в постели. Отвали, а?

Он не отреагировал на мой сарказм.

– Но почему он одержим идеей тебя обрюхатить? Зачем он тебя домогается?

Во фразе определенно имелся каламбур, хотя вожак явно находился не в том состоянии, чтобы взглянуть на себя со стороны.

– Да откуда мне знать-то? Может, у него встает от идеи помучить моего будущего ребенка. Я спала четыре часа и должна отдохнуть. Оставь ты меня в покое.

– Все равно дознаюсь, – буркнул он.

Прозвучали его слова весьма угрожающе.

– По-моему, ты зря ищешь в этом некий глубинный смысл.

– Где крестоносец? – Кэрран отлип от стены.

– Вернется часика через два. Парень уверен, что его пустят обратно. Пожалуйста, не отбирай у него оружие. Ведь он придет к тебе по доброй воле.

Кэрран покинул комнату. Я глубоко вздохнула и постаралась выкинуть все мысли из головы.

Ровно без двадцати четыре появился Ник. Я как раз обувалась. Он закрыл дверь, привалился к ней спиной.

Щеки рыцаря заросли щетиной, волосы выглядели сальными.

– Что ты творишь со своей шевелюрой?

– Пыль, гель для волос, немного ружейного масла.

– Не думал запатентовать рецепт?

– Нет.

Я поднялась. Крестоносец запер дверь на замок, вытащил из-за пазухи плаща кожаный сверток, положил на стол. Развязал шнурок, порывисто развернул.

Я увидела два желтоватых клинка, один – в фут длиной, другой – с мою ладонь. Я взяла тот, что побольше. Человеческая бедренная кость, расщепленная пополам. В центре, там, где прежде был костный мозг, проходила канавка.

– Тяжеловат, – пробормотала я.

– И хрупок, – негромко добавил Ник. – Я уже четыре сломал.

– Почему ты таким не обзавелся, когда пытался отбить Дерека у Боно?

– Отнюдь, – его глаза блеснули. – Но он разбился в драке.

Я провела пальцем по лезвию. Учитывая, как мало времени у него заняло изготовление, клинок оказался сделан превосходно.

– Неплохо, но с таким я к нему близко не подойду.

Взяла меньший. С ним можно надеяться подобраться к упырю вплотную.

– У тебя будет один удар.

Кивнув, я спрятала оружие в ножны.

– Шарик не потеряла?

Я помотала головой.

– Готова его применить?

Рука потянулась к карману, где лежал успокаивающе тяжелый металлический кругляш. В глубине души я знала, что я им не воспользуюсь. Буду сама драться до конца. До тех пор, пока меня не раздерут на клочки. Если потребуется, – заставлю себя убить. Особых проблем не возникнет. Ведь я просто-напросто человек.

Взглянув на Ника, я поняла: он в курсе моих мыслей.

– Только если не останется иного выбора.

Я скакала на коне, который одолжила мне Стая: крупной толстозадой животине неопределенной масти, средней между цветом сажи и грязи. Он столь усердно топотал копытами, будто подозревал, что под тонким слоем почвы полным-полно змеиных гнезд, и ежели попрыгать хорошенько, обязательно до них доберешься.