Магия лжецов - [89]

– Хирургический? – прошептала я. Кортни вздрогнула, будто я плюнула ей в лицо.

– Да, – ответила она. – Хирургический. Но мисс Кэпли на это сказала: «Нет, для этого вам придется обратиться к врачу, здесь небезопасно это делать», а я ей: «Ладно, вот только я не могу», а она такая: «Я все устрою»…

– Постой, кто?

Девушка качнула головой.

– Александрия. Она сказала, что заставит мисс Кэпли провести мне операцию. Пыталась вынудить ее, но та ни в какую не соглашалась. Тогда я пошла к миссис Уэбб, она сказала мне: «Нет, вне клиники такое делать очень опасно» и попыталась выдать направление, но, видимо, не смогла его получить… – Кортни прерывисто вздохнула. – Короче, Александрия заверила меня: «Не волнуйся», и заставила мисс Гэмбл.

Я покачала головой.

– Помедленнее, Кортни. Ты рассказываешь так быстро, что у меня уже каша в голове. Значит, Александрия сказала тебе: «Не волнуйся», а потом сделала это? Она, э-э… – Я изобразила руками взрыв. – Она провела операцию?

Кортни, нахмурив лоб, помотала головой.

– Нет. – Вытерла нос рукавом. – Нет, она пригрозила мисс Гэмбл. Александрия имела на нее… какое-то влияние, что ли. И таким образом вынудила ее на это пойти.

Струящийся по моей спине пот заледенел и будто превратился в сосульки ужаса.

– Мисс Гэмбл, твоя учительница по теоретической магии? Она сделала тебе аборт?

– Да-а, – протянула Кортни, как если бы я туго соображала.

Я потерла глаза.

– Расскажи мне все. Как именно это было?

Кортни выглядела так, будто ее вот-вот вырвет, но мне нужно было убедиться. Я должна была.

– Ну, – начала она. – В общем, мы вошли в ее класс, она попросила меня лечь на лабораторный стол. А потом, э-э. – Ее голос сделался настолько тихим, что мне пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать. – Она потерла ладони друг о друга, не переставая повторять: «Ладно, ладно, ладно», как будто подбадривала себя. После чего сказала: «Поехали, глубокий вдох», и я вдруг… оказалась… повсюду. – По ее щеке скатилась слеза. – Я словно бы видела всю себя. Как будто парила над собственным телом. Я была… то есть все мое тело превратилось в большое облако, я ничего не чувствовала, но видела совсем чуть-чуть этот маленький, м-м. Маленький сгусток в самом центре меня. И тут мисс Гэмбл потянулась ко мне рукой и просто… – Кортни ущипнула воздух большим и указательным пальцами. – Я видела себя и в то же время не видела, я была в этом большом облаке. Потом она сказала: «Секундочку», сильно-сильно напряглась – и я вернулась. – Теперь слезы вовсю текли по ее лицу, но Кортни невидящим взглядом смотрела на свои руки, совершенно не осознавая, что безостановочно плачет. Мне вспомнилось сердце Дилана, качавшее пустой воздух. – Я вернулась, мне было совсем не больно, но… я даже не знаю. Я видела, как все мои внутренности сматываются обратно и…

Она вдруг начала учащенно дышать, поэтому я подскочила к ней и принялась снова гладить по спине.

– Все хорошо, – заговорила я, – дыши медленнее. Медленно-медленно. А теперь положи ладонь на свой живот, вот так. Сделай глубокий вдох. Задержи дыхание, молодец… – Не то чтобы я знала, что нужно делать в таком случае, но мой метод прекрасно сработал: он позволил ей не потерять сознание или наблевать.

– Мне нехорошо, – слабым голоском, как у маленькой девочки, пропищала она.

– Все нормально. Давай отведем тебя в офис. – Тут мне на ум пришли слова миссис Уэбб по поводу магического хирургического аборта. «Процедура совершенно безопасна, если выполняется специалистом-медиком в стерильном помещении. Девушке, чтобы операция не оказалась для нее слишком травматичной, дают успокоительное». Если все, что рассказала мне Кортни, правда, значит, Табита провела операцию на одном из тех лабораторных столов – классных партах, чьи столешницы утыканы снизу жвачкой. Она сделала аборт без успокоительного, обезболивающего – без всего. Этакий магический эквивалент процедуры удаления аппендицита, проводимой ржавой отверткой в ванной, с ремешком от часов, закушенным зубами.

Неудивительно, что Кортни так испугалась: ведь Дилан прошел через то же, что и она.

Я проводила девушку до офиса администрации. Всю дорогу не прекращала успокаивать ее фразами: все хорошо, с тобой все будет в порядке, теперь ты в безопасности. Хотя сама не была уверена, так ли это. Если бы мне пришлось заключать пари, я бы поставила на то, что хорошо не будет. Однако мои ободряющие слова помогали ей переставлять ноги.

– Подождите, – сказала Кортни, как только мы добрались до офиса. Моя рука зависла в дюйме от дверной ручки. Я остановилась и перевела на нее взгляд. Девушка смотрела на мыски своих туфель.

– Что такое, Кортни? – ласково поинтересовалась я.

– Просто я… Прежде чем я туда войду. Потому что, скорее всего, они позвонят моему отцу, и у нас больше не будет возможности с вами поговорить. – Она шмыгнула носом, одернула пиджак. – Я хотела бы попросить прощения, если мои сообщения напугали вас.

Я непонимающе качнула головой.

– Какие сообщения?

Тогда она достала телефон и пролистала цепочку сообщений. Все они были адресованы мне. Фотография, на которой мы с Табитой сидим возле бара; снимок, где моя сестра проникает в мой дом.