Магия крови. Розмарин и рута - [15]

Она оставалась со мной весь день. Заказала пиццу на обед и руганью заставила меня поесть; спрятала телефонный справочник, чтобы я не могла позвонить Клиффу; вызвала пажей и разослала их сообщить местным нобилям, что я вернулась. И когда солнце село и я наконец начата плакать, она обняла меня и утешала. Я всегда буду помнить об этом. Роза никогда не была приятной личностью, но она обнимала меня, пока я в этом нуждалась, и ни слова не сказала о том, что мои слезы оставили пятна на ее шелковой блузке, и о том, что я привела ее в смятение. В критической ситуации она делала то, что надо было делать, и не отказывалась.

С тех пор положение дел немного улучшилось. Чистокровки всего города хотели помочь чем можно, а полукровки хотели помочь еще больше. Мой отказ иметь с ними дело связал им руки, но они сделали все возможное, перед тем как предоставить меня самой себе. Роза предложила восстановить мою лицензию частного детектива. Я отказалась. Я уже следовала по этому пути, и добра он мне не принес.

Думаю, они сказали маме, что я вернулась, но я не уверена, что она осознала это. Сейчас она мало что понимает. Все время она блуждает по Летним Землям, напевая песни, которых никто не знает, и стуча в двери, которых никто не видит, кроме нее. В некотором роде она потеряла больше времени, чем я.

Роза велела не связываться с Клиффом, пока я не буду готова. Я продержалась дольше, чем считала возможным: прошло почти три дня, когда я ему позвонила. Я не могла сказать ему, где я была или что случилось, - нет способа сказать «меня превратили в рыбу» человеку, который считает тебя такой же смертной, как и он сам, так что я прибегнула к старым клише и сказала, что у меня случилась амнезия из-за нападения человека, за которым я следила, и что я не знаю, что было дальше. Может, мне не стоило удивляться, когда он бросил трубку или когда Джилли не захотела иметь со мной ничего общего. Они обошлись без меня, построив свою жизнь, в которой не было место для бездельницы, оставившей их горевать на четырнадцать лет. Я не могла оправдать себя, и нам осталось только молчание, которое не оставляет места любви. Я продолжала звонить. Они продолжали отказываться говорить со мной.

Это было в июне. Я сделала что могла, чтобы собрать остатки прежней жизни, но ничто не могло вернуть мне годы. Лета, зимы, последние часы с матерью, перед тем как она окончательно ускользнула в свой собственный мирок, каждая драгоценная минута с моей малышкой - все это ушло навсегда и безвозвратно. Может быть, поэтому мне было так легко отвернуться от фэйри. Они забрали меня из мира смертных дважды. Я не дам им третьей попытки.

Шесть месяцев прошли в тумане отчаяния, жалости к себе и изоляции. Я не понимала этот мир, я была в нем такой же чужой, как моя мать в тот день, когда она покинула Летние Земли в первый раз. Это было мое покаяние, я решила, что это то, что я заслужила, и продолжила жить дальше. Мир вокруг меня разваливался, но теперь мне было наплевать.

Здесь и заканчивается сон на осознании того, что не имеет значения, где я - женщина, рыба или нечто среднее. В действительности я так и не выбралась из пруда. Я до сих пор не могу дышать.

Глава третья

Я проснулась сразу после заката с гудящей головой и смутным ноющим ощущением, что что-то не так. Кэгни и Лейси ухитрились открыть дверь в спальню, пока я спала, и перебрались с кушетки в более теплую и поэтому более желанную постель. Они с недовольством заурчали, как только поняли, что я проснулась, голоса двух сиамцев вибрировали в моем черепе, как циркулярная пила. Я застонала, зажимая уши руками:

- Тише, вы, двое.

Они меня не послушались. Кошки никогда не слушаются. Но все же они зависят от человека: когда Рим сгорел, императорские кошки все равно ждали, когда их будут кормить.

Фэйри всегда жили с кошками. Это единственные смертные животные, которые выносят наше присутствие, и это касается даже полукровок вроде меня. Собаки лают, лошади шарахаются, но кошки могут спокойно смотреть на нас, и взамен мы обходимся с ними уважительно и кормим их. В некотором духе мы родичи, и я имею в виду не просто кейт ши. Мы все отличаемся заостренными ушами и склонностью воровать сливки. Вполне естественно, что мы образуем союз, где обе стороны говорят: «Ты мне не нужен» - и обе отвечают: «Но ты можешь остаться».

- Ладно, вы выиграли. Я вас покормлю. Довольны?

Я спихнула Кэгни с груди. Она спрыгнула с кровати, присоединившись к Лейси на полу, и они обе продолжили мяукать, словно давая понять: нет, они не будут довольны, пока еда не окажется в миске. Я скатилась с постели, поднимая одежду с пола. Кошки терлись о мои щиколотки, делая все, чтобы мешать мне, и я безуспешно отталкивала их с дороги босыми ногами, направляясь к двери.

Я завела кошек, чтобы не быть такой одинокой. Но начинаю менять точку зрения на этот вопрос. Может, одиночество - хорошая штука. Одиночество определенно означает больше сна. В самом мрачном настроении я пыталась убедить себя, что увеличившееся время на сон - это плюс в том, что я лишилась своей смертной семьи. Жизнь с Клиффом и Джилли заставляла меня притворяться, что я дневное создание, это привело к кофейной зависимости. Не знаю, сколько кофеина требуется, чтобы убить подменыша, но у меня есть шанс однажды выяснить это.