Магия Изендера - [51]

Лихорадочно соображая, что можно пустить в ход, я вдруг вспомнил про медвежьи когти. Это ведь тоже была очень древняя магия и насколько я помню, чёрные жабы в лес ни по грибы, ни по дрова, ни тем более за медведями не ходили, хотя тот и был не так далеко от Кианарского болота. Хотя моя магическая сума была на треть погружена в ловчую смолу, она моментально выбросила мне в руку медвежий коготь и я с рёвом вонзил его в эту чёрную гадину. Она завизжала и её хватка ослабла, а я с матом принялся кромсать её этой секирой и вот что удивительно, медвежий коготь делался от этого плоским и к тому же удлинялся, превращаясь в изогнутый, длинный, обоюдоострый клинок. Смоляная ловушка при этом серела и оседала.

Остановившись на несколько секунд, я вызвал из сумы копьё, между прочим тоже обычное, без малейших признаков магии, но зато с древком изготовленным из монолитного углепластика и остриём точно таким же, как мой фальчион. Серебристое остриё, подчиняясь магическому заклинанию "Омнер кот ланг коал туд залт", даже не знаю, что это означало, но было заклинанием для насаживания рукояток на клинки, с мелодичным звоном вошло в лезвие моего нового оружия — тёмно-синей, со стальным отливом, глефы, а ею капитан Рондо научил меня работать. Закрутив глефу с огромной скоростью, я принялся рубить ловушку уже куда более основательно и крепко, отчего эта магическая тварь утробно взревела, выпустила нас окончательно и стала быстро отступать. Сократ своей задней частью, то есть крупом, опустился сантиметров на сорок вниз, нащупал задними ногами дно, рывком вылетел на берег и поскакал вверх по холму.

Его радостное ржание разнеслось далеко окрест, а я, развернувшись корпусом чуть ли не на сто восемьдесят градусов, схватив своё новое оружие двумя руками, саданул по смоляной ловушке своими самыми большими огненными шарами. Эта тварь, похоже, была смертельно ранена и я её просто добил. Послышалась целая серия оглушительных взрывов, вверх поднялись ошмётки грязи и клубы чёрного дыма, а когда всё рассеялось, я увидел глубокую воронку, похожую на раструб тромбона, которая быстро заполнялась водой. Сократ вылетел наверх, сам развернулся и я увидел далеко вдали Хозяйку болот. Выхватив монокуляр, я нацелился на неё и ахнул. Это было нечто. Разумеется, нечто ужасное. Великая жаба лишь отдалённо была похожа на это земноводное. Она была поджарой, очень мускулистой, с более круглой, похожей на голову сирены, но прыгала так же.

Ещё у неё была пасть не с четырьмя клыками, а с целым частоколом, хорошо, хоть редким, что делало её похожей на пасть рыбы голиаф. Мы такую как-то раз выловили в реке Конго, но у этой твари зубы явно были подлиннее. Сделав в нашу сторону ещё несколько прыжков, Хозяйка болот привстала на задние лапы, посмотрела в нашу сторону, развернулась и попрыгала назад. Всё это я заснял на видео и если одержу победу, то на Земле смогут полюбоваться, с каким чудовищем мне пришлось сразиться на Изендере. Похоже, что она не решалась уходить далеко от своей избушки, чтобы её кто-нибудь не занял. Гнаться за ней я посчитал лишним хотя бы потому, что нас обоих колотило от нервного перевозбуждения и, чего уж греха таить, ужаса. Поэтому я кулем свалился на траву и Сокки облегчённо вздохнул. Мой конь дрожал всем телом так, что звякали морские доспехи, и то и дело нервно всхрапывал. Немного подумав, он тоже сначала опустился на колени, а потом рухнул набок и шумно задышал.

Чуть больше часа мы отлёживались и грелись на солнышке. В горячке я как-то не обратил внимание, что смоляная ловушка была вдобавок ко всему ещё и холодной. Не то что бы ледяной, но всё же ощутимо холодной. Поэтому я лежал на спине, прижимал к груди своё новое оружие, смертельная опасность заставила быть изобретательным, и время от времени ругал себя последними словами. Вот ведь прав был тот, кто первым сказал — не знаешь брода, не лезь в воду. Окончательно успокоившись, я положил глефу на траву, встал, поднял Сокки и принялся его рассёдлывать. Морских, чешуйчатых, как лорика сквамата, доспехов я с него снимать не стал, а накидку и так не стал на него надевать.

Доспехи защищали моего коня почти полностью и даже сзади под хвостом у него висела длинная чешуйчатая юбка, а репицу хвоста охватывал витой браслет. Они были изготовлены из какого-то очень прочного материала даже более лёгкого, чем моя магическая броня и конь мог махать хвостом. Ноги Сократа, что передние, что задние, в нижней части были закрыты кольчугой плотного плетения и поножами, а голову защищал шлем с длинным, съёмным мечевидным рогом и вот его-то мне захотелось усовершенствовать. На галере моего коня научили сражаться не хуже иного рыцаря и в том числе наносить по врагу удары метровой длины мечом на лбу. Вот его-то я и хотел усовершенствовать как можно скорее, поскольку в ходе сражения со смоляной ловушкой-хамелеоном кое-чему научился.

Похоже, что медведи и гигантские жабы были непримиримыми врагами и этим следовало воспользоваться. Если уж что и возьмёт магическую плоть Хозяйки болот, то только моя новая глевия с лезвием из медвежьего когтя. Поэтому снял с шлема Сокки его хиленький мечик, достал из сумы медвежий коготь и, не мудрствуя лукаво, насадил оружие Хозяина Медвежьего Леса на него, после чего приладил к другому концу глефы. Приказав коню оставаться на вершине холма, я нашел вторую смоляную ловушку и спустился к ней. Эта гадина затаилась и делала вид, что она здесь ни причём и, вообще её ничто не касается. На выстрел небольшим огненным шариком эта магическая зараза никак не отреагировала, зато когда я плюнул на неё и превратил свой плевок в магический артефакт и произнёс заклинание разрыва, не выдержала и превратилась в то, чем была.