Магия и пули - [34]

– На бабки круто разведет, – раздалось в голове. – Не вышло с покровительством, так здесь разденет. Француженка, ты ее в качель.

– Учту, Раймонда, – поклонился Федор. – Как только разберусь с делами…

– Дела, дела, – скривилась баронесса. – Шарль тоже ими занимался постоянно. А я скучала. Теперь вот вы. Иди ко мне, мой занятый герой…

В «Ритц» Федор вернулся лишь к утру. Сняв с себя одежду, принял ванну, надел халат и, вызвав коридорного, велел подать омлет и кофе. За завтраком его застала Оболенская. Ворвалась в номер после стука в дверь и бросила на стол французские газеты.

– Вот! – заявила, ткнув в них пальцем. – Как вам не стыдно, князь?

– А что случилось? – удивился Федор.

– В газетах пишут: завели любовницу – француженку, актрису, пилотессу. А я считала: учитесь летать. На самом деле – на свиданья ездили.

– Присядьте! – Федор указал на кресло. – Допью свой кофе, посмотрю.

Варвара фыркнула, но подчинилась. Покончив с кофе, Федор взял газеты. Раскрыл одну – портрет Ларош, Раймонда улыбалась с фото. Он углубился в текст. «Совсем недавно мы оплакивали гибель месье Вуазена, известного изобретателя и пилота, – сообщал репортер по фамилии Депардье. – Сочувствовали горю его очаровательной спутницы, баронессы Ларош. Она потеряла любимого человека. Многие считали, что мадмуазель Ларош не сумеет утешится с другим мужчиной – слишком выдающейся личностью был месье Вуазен. И что на деле? Вуазена сменил русский князь Юсупов, недавно приехавший в Париж. Говорят, с Ларош он познакомился на летном поле, куда наша очаровательная актриса отправилась развеять горе. Что там доподлинно произошло, пока не ясно. Некоторые утверждают, что князь спас баронессу в воздухе, подогнав свой аппарат и сняв ее с падающего аэроплана. Но специалисты в области аэронавтики утверждают, что такое невозможно, и это не более, чем легенда. Зато о богатстве русских мы наслышаны. Как жаль, что первая француженка-пилот отправится в Россию. Мы потеряем замечательную красавицу…»

– Спортсменку, комсомолку, – хмыкнул Друг.

«Которая отправится в Московию, – закончил репортер. – Где снег и дикие медведи в городах».

Федор засмеялся и, положив газету, взялся за другую. В ней репортер писал о том же, лишь иными фразами. Остальные он только пролистал. Охота глупости читать!

– Что вас встревожило? – спросил Варвару. – Вот этот треп?

– А это все неправда?

– Отчасти, – Федор улыбнулся. – Вчера я познакомился с Ларош на летном поле. Так получилось – спас от смерти. Ее «Фарман» свалился в штопор, я подлетел поближе и снял ее на свой. Пришлось использовать природный дар. Баронесса была очень благодарна и отвезла меня к себе. Мы там обедали. Пожалуй, все.

– В отель вернулись только утром, – нахмурилась Варвара. – Вы ночевали у нее!

– И что с того?

– Ведь это грязь! Как вы могли?!

– Варвара Николаевна, вы мне не мать. И не сестра, насколько знаю. Я не обязан вам давать отчет.

– Вы говорили: я вам друг!

– И что с того?

Варвара зарыдала.

Федор встал и, подойдя поближе, протянул платок.

– Утрите слезы. Если это вас утешит, то продолжения с Ларош не будет. Она меня вот так поблагодарила. Каприз красивой баронессы.

– Она не баронесса, – всхлипнула Варвара. – Простолюдинка и актриса. Взяла себе красивый псевдоним. Распутная девица. Как вы могли?!

– Да будет вам! – ответил Федор. – Небольшое приключение. С мужчинами случается.

– Если вам женщина нужна, – вздохнула Оболенская. – Так я ведь есть.

– Вон что оно… – Федор возвратился к креслу за столом. – Вы сами до сего додумались, иль кто-то подсказал? Позвольте догадаюсь: Полина с Алевтиной. Поэтому в Париж со мною напросились?

Варвара покраснела и уставилась на пол.

– Позвольте объясню, – продолжил Федор. – Да, вы мне друг, я вам обязан. Но сделать вас любовницей постыдно для меня. Нечестно, непорядочно, зазорно. Мне наплевать, что думают другие, но я себе такого не позволю. Обидеть женщину и близкого мне друга…

– Вы не обидите, – промолвила Варвара. – Я вас люблю. Давно, а вы не замечаете.

– Тем более, – ответил Федор. – Грешно воспользоваться вашим чувством – я перестану уважать себя. Мы объяснились?

– Да, – Варвара встала. – Простите за скандал. Я поступила некрасиво.

– Нет некрасивого в искренности, – ответил Федор. – Но вы присядьте, о делах поговорим.

Варвара подчинилась.

– Что по картинам?

– Приобрела четыре. Два Ренуара, есть Дега, Лотрек. Ван Гога вы купили сами.

– Закупки прекращаем, скажите это галерейщику. Я заказал себе аэроплан, а он недешев. Еще расходы на доставку…

– Я поняла, – сказала Оболенская.

– Теперь идите.

Варвара встала.

– Нет, погодите! – Федор тоже встал. – Хочу, чтоб знали: вы мне очень дороги. Какая баронесса! – он махнул рукой. – Она не стоит вашего мизинца.

– Спасибо! – Варвара улыбнулась. – Я запомню.

Она ушла.

– Ну, что, прошлись с тобой по бабам? – хмыкнул Друг. – Нарвались на скандал, в газетах прописали. Нет, с этим надо что-то делать. Варвару – или отдалить, или тащить в постель. Сама ведь предложила.

– Я не люблю ее.

– И что такого? Как будто здесь все браки по любви. Жена из Оболенской получится хорошая – верная и преданная. Хозяйственная-таки.