Магия Голоса - [67]

— Душа моя… — шептал Горус, собирая губами неудержимый поток моих слёз, — я больше никогда не оставлю тебя одну… не плачь, радость моя, всё самое страшное позади…

— Ага, — надрывно перевела я дыхание, — если убежать удастся!

— Убежим. Обязательно убежим, — успокаивающе гладя меня по голове, ответил он.

И я, повернув голову, поймала губами его ладонь и с благодарностью поцеловала. От этой нечаянной ласки, он судорожно прижал мою голову к своей груди и с шумным выдохом прошептал:

— Душа моя, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.

От его слов, я растерялась. Ох, что же мне делать-то, с этой его непрошеной любовью?

Тут, освободившийся Петрос заявил:

— Всё, кончайте свои нежности. Пить, есть, спать. Времени для отдыха мало. Горус, дежурим по очереди.

— Можно я сниму свой защитный костюм, я в нём такая слабая? — спросила я парней.

— Только ненадолго, — разрешил Петрос.

За спинами парней я сняла костюм, надев накидку и наскоро поев, попив, улеглась спать на повозке.

Разбудил меня Петрос:

— Детка, пора ехать, надевай свой костюм. Всё-таки основной сон надо организовать ночью, ящер активнее и быстрее днём, когда тепло.

И потянулись однообразные дни в однообразной, унылой, знойной степи. Открытая повозка не давала тени, в которой можно было бы спрятаться от палящих лучей обоих солнц. Горуса и Петроса спасала их серо-коричневая, плотная, прочная кожа, а меня, мой защитный костюм. Мы останавливались только ночью, на несколько часов, давая отдых ящеру. От него зависела наша жизнь, поэтому днём, насколько хватало сил, Горус и Петрос по очереди бежали рядом с повозкой, чтобы уменьшить нагрузку на ящера. Я тоже устраивала подобные пробежки и они, хоть как-то, на время, отвлекали меня от тревожных мыслей о погоне.

Еды у нас было достаточно, но вот с водой было напряженно. Горусу, во время паники у ритуального круга, удалось схватить только два бурдюка. А вода нужна и чтобы пить, и чтобы размочить продукты, и, главное, поить ящера. Ни о каком умывании речи не шло и мужчины покрылись коркой пыли и пота, с соответствующим запахом. У меня лицо было не лучше, хотя тело и очищал костюм. Поэтому, сняв перчатки, еду готовила я, единственная сохраняющая чистые руки. Я боялась тратить Силу, даже на такое простое заклинание как очищение. Сила потихоньку уходила, особенно когда я искала нужное направление движения, и практически не приходила, потому что я много времени находилась в костюме. То немногое, что оставалось в резерве, я берегла на всякий случай, мало ли, что может с нами произойти.

Определяя направление пути, я часто советовалась с Горусом. Надо сказать, что, за эти дни, между нами возникло удивительное взаимопонимание, позволяющее мгновенно угадывать мысли и чувства друг друга. А прохладными ночами, без спальника, одеяла и защитного костюма, я переставала дрожать от холода, когда Горус, ложась рядом, тесно прижимал меня к себе, положив мои ладони себе на грудь, и это рождало чувство доверия и защищенности.

В тот день, по нашим с Горусом прикидкам мы должны были подойти к реке и с предвкушением ожидали этого события. Запас воды, как мы не экономили, заканчивался. Да и очень хотелось помыться. Горус, бежавший рядом с повозкой и придерживаясь рукой за её борт, вдруг несколько раз глубоко, форсировано втянул носом воздух и закричал Петросу:

— Сворачивай вправо! Впереди стойбище! Надо обойти его по дуге!

Мы быстро сменили направление и, благополучно избежав нежелательной встречи, остались без, так нужной нам, воды.

Вечером, устраиваясь на ночлег, я сняла свой костюм, и, как всегда при этом, ярко почувствовав окружающий меня мир, спросила Горуса:

— Я ощущаю впереди Океан, как думаешь, когда мы там будем?

— Через три дня, — уверенно ответил он.

— Тогда, я попробую связаться с Эдмунизэлем. Спрошу, знает ли он, что-нибудь о Такисарэле и скажу, что мы живы, и на подходе.

Сняв с шеи амулет связи, я внимательно рассмотрела его. Все четыре кристаллика заметно потускнели. Смогу ли я его активировать? С замирающим сердцем, прикоснувшись к его серединке пальцем, послала частичку Силы. Кристаллики вспыхнули, и я услышала напряжённый голос Эдмунизэля:

— Ивануэль?

— Да. Со мной всё в порядке, — поспешила я его успокоить, — и с Петросом тоже. Будем у переправы через три дня. За нами погоня. У тебя есть сведения о Такисарэле?

— Такисарэль связался со мной. Ждём их через два дня. Детка, будь осторожна, мы все очень за тебя волнуемся.

— Не волнуйтесь, всё хорошо. Нас будет трое, и у нас потрясающе классный ящер. Если он не сдохнет раньше времени, здорово было бы его тоже к нам переправить.

— Знаю я уже об этих ящерах, Такисарэль то же самое мне сказал. Постараемся их забрать, но главное сами доберитесь живыми.

— В моём амулете почти не осталось заряда, не знаю, смогу ли я ещё связаться с тобой. До встречи.

И прервала связь, в надежде, что ещё хотя бы один раз удастся поговорить с Эдмунизэлем.

Ночью, лёжа со мной в обнимку, Горус спросил:

— Душа моя, а твой отец, он сильный, строгий, властный?

— Строгий, но справедливый и очень хороший.

— А мать?

— Она самая умная, добрая и красивая в этом Мире.