Магия Голоса - [46]

— А Владыка Горусу ничего не сделает за самоуправство и убийство Вождя? — забеспокоилась я.

— Горус сказал, что что-нибудь придумает в своё оправдание.

— Слушай, Рон, а что, он позволяет вам называть себя. — Горус? — удивилась я.

— Ага, со вчерашнего дня, — довольно улыбнулся гном.

— Он вам ничего не сказал, каковы его планы на ближайшее время? — поинтересовалась я нашими дальнейшими действиями.

— Сказал. Такисарэлю удалось его разговорить, — похвастался Рон.

— Как это? Он может на него ментально влиять? — удивилась я.

— Нет, просто, как-то само собой, после вчерашнего между нами стало больше доверия. Вот Горус и рассказал, что сегодня ещё один день отдыхаем, купаемся, запасаемся водой, ремонтируем нашу разрезанную сзади кибитку, а завтра снова выдвигаемся к Большой Орде. И это ещё около десяти дней пути.

Глава 4 БОЛЬШАЯ ОРДА

Солнца и ветер безжалостно иссушают землю, траву и нашу кожу, заставляя мечтать о воде. А неизвестность того, что ждет нас впереди, рождает тревогу. Но я утешаю себя тем, что если нам удастся вернуться домой, мы принесем стратегически важную информацию об орках.

Наконец, этот длинный и мучительно утомительный путь по степи пройден. Завтра мы подойдём к Большой Орде. За это время, преодолев расовые, культурные и межличностные барьеры, вся наша группа подружилась с Горусом и вполне ладит с его воинами. Горус, в свою очередь, проявляет к нам искренний интерес, симпатию, заботу. Только единственный раз, когда я сказала ему, что, рано или поздно, нам придётся расстаться, он продемонстрировал яростный протест. Правда, попытался его контролировать, и, как бы шутя, заявил, что таких друзей, к которым он испытывает полное доверие и относится без постоянной настороженной подозрительности, у него никогда не было. Поэтому он не готов с нами разлучаться. На моё предложение, в таком случае, отправиться с нами в Эльфийский Лес, он, потеряв дар речи, впал в ступор и только несогласно тряхнул головой. А меня такие его заявления пугают.

Я, кстати, научилась легко определять его состояние по выразительному взгляду и, обычно, спокойному хвосту. Удивительно, но он тоже каким-то непонятным образом умеет угадывать мое настроение и желания, так же верно, как обладающий ментальной магией Такисарэль.

Как только зажили мои губы, сошёл синяк с лица, заполнился резерв Силы, мы возобновили небольшие, ежевечерние музыкальные выступления. Наша музыка и песни очень помогли нам расположить к себе всех орков. Весь караван, чтобы послушать нас, ждал вечера с нескрываемым нетерпением, и в этом нетерпении стала чувствоваться, беспокоящая меня, какая-то болезненная зависимость от моих песен. Ко мне орки, вообще, всю дорогу проявляли какой-то неестественный, мистический трепет. Стоило мне попасться к кому-то из них на глаза, как они тут же бросали все дела и, приложив ладони к груди, застывали в этой позе, неотрывно следя за мной взглядом. А рабы, вообще, опускались на колени, и я с этим ничего поделать не смогла. Что творится в их головах? Не пойму.

Наблюдая за орками изо дня в день, я удивлялось их противоречивой сущности. Они одновременно демонстрировали коварство и наивность, подозрительность и доверчивость, агрессивность и покорность.

Сегодня наша стоянка находилась на берегу реки, на которой вверх по течению располагалась Большая Орда. Вода в реке была грязная, мутная, зловонная, только ящеры и могли из неё пить. Горус объяснил, что это из-за того, что в неё сбрасываются все нечистоты, стекающие по открытым канализационным рвам поселения.

Ночью, накануне, я волновалась, сон не шёл. Беспокойно ворочаясь на спальной полке, я тревожилась за наше будущее. Поняв, что не усну, встала, оделась и вышла из кибитки. Рядом с кибиткой наткнулась на Жакоса, была его очередь нести караул.

— Что, не спится, волнуешься? — с пониманием спросил он.

— Не просто волнуюсь, боюсь, — откровенно призналась я.

— Не бойся, убить нас не убьют, слишком мы лакомый трофей. А когда освоимся, способ удрать точно найдём.

— А если сделают рабами и будут держать взаперти? — высказала я свои главные опасения.

— Ты не доверяешь Горусу? — удивился Жакос.

— Доверяю. Но Горус не всемогущий. Таких Вождей, как он, здесь несколько, а ещё есть Владыка. Вдруг, кто-то из них сумет отбить нас у Горуса.

— Если такое случится, тогда скажешь, что в рабских условиях петь не способна. А петь тебе, для орков — это наказ их Духов предков, которых они так безоговорочно слушаются и боятся. Вот и пригрозишь тем, что Духи рассердятся на них и перестанут им помогать, обрекая всех на гибель.

Немного приободрённая Жакосом, я вернулась в кибитку и уснула поверхностным сном.

Утром, Горус, в очередной раз, предупредил, что при въезде в Большую Орду никто не должен привлекать к себе внимания. Чтобы я и Рон носа не высовываем из кибитки. Такисарэль же, выполняя его приказ, покрасил кожу тела и лицо соком травы, чтобы ее сияющая белизна не бросалась в глаза, а безволосую голову покрыл низко подвязанной банданой и сел управлять Шером. Нашим оркам было проще маскироваться, они изображали воинов Вождя, а Петрос — Шамана.