Магический взгляд - [2]

— Конечно же нет. Анжела никогда его не оставит. И он сказал однажды, что, если бы я вздумал похитить Анжелу и умчать ее с собой в ночь, он бы пристрелил меня как бешеную собаку. Да, вот такое джентльменское предупреждение.

Напрягаясь изо всех сил, Тори старалась уследить за ходом мысли своего собеседника, но ничего не могла понять. Одно лишь было ясно: она на удивление спокойно воспринимала своего незваного гостя. Возможно, просто потому, что не выспалась.

— Если Филипп — ваш брат, то вас, наверное, зовут Йорк.

— Девон Йорк, — уточнил он. — А вас — Тори?

— Тори Майклз.

— Ну вот и познакомились. Кстати, какого цвета ваши волосы?

До нее не сразу дошел его неожиданный вопрос, она молча наблюдала, как он расставляет чашки — и где только он их разыскал?

— Что? Мои волосы?

— Просто я вижу фиолетовое полотенце у вас на голове, а какого цвета ваши волосы — не видно, — извиняющимся тоном объяснил он.

— Фиолетовое? Почему фиолетовое? — пробормотала Тори, смутно припоминая события этого невероятно сумбурного утра. Да… Она действительно полезла в ящик с полотенцами и достала одно из них, наверное, действительно оно было фиолетовым.

— Какие же они у вас? Черные? — пытался он угадать.

— Да-да, черные… Кстати, у вашего брата темные волосы, — неожиданно вырвалось у нее.

— Да, совершенно верно. И у моей сестры тоже. Но у нас в роду был рыжеволосый шотландец и, вероятно, именно во мне проявились его гены. Атавизм — так, кажется, это называется. А какие у вас глаза? Серые? Зеленые?

— Обычно они серые, — сказала она рассеянно, потому что в ту минуту представила себе высокого темноволосого Филиппа и жизнерадостную брюнетку Анжелу. Они казались очень влюбленными друг в друга… Кажется, он что-то сказал о генах. Что это с ней в самом деле?

— Сколько вам лет?

— Двадцать семь. Это что, допрос? — оборвав себя на полуслове, резко спросила она.

— Но я же пью ваш кофе.

— Пока еще нет, и потом — что из этого?

— Должен же я хоть что-нибудь знать о женщине, у которой пью кофе да еще делаю ей предложение.

За всю свою жизнь Тори не слышала ничего подобного и решила промолчать. Неожиданно он засмеялся, и смех его был таким обезоруживающе искренним, что у нее отчего-то перехватило дыхание. Внутренний голос недовольно говорил ей, что не следовало открывать ему дверь.

— Что, не везет вам с самого утра? — весело спросил он.

Тори снова взглянула на него. Неожиданно ее охватило постепенно нараставшее в ней все утро чувство обиды и жалости к самой себе. Она забыла, что перед ней чужой человек, ей захотелось поделиться с ним, и она начала свою маленькую повесть об утренних несчастьях. Сначала она говорила медленно, словно через силу, но постепенно перестала сдерживать себя и уже не могла остановиться.

— Прошлой ночью мне пришлось спать на полу, на матраце, ведь я добралась сюда только к полуночи и оказалось, что рабочие ушли, не установив кровать, а под рукой у меня не было никакого инструмента, чтобы сделать это самой. Я долго не могла заснуть, а в семь часов зазвонил будильник, который находился в ящике у самого уха. Я вскочила как ужаленная… Во-первых, в незнакомом доме вообще жутко одной, а кроме того, в темноте я наступила на собственную простыню и, запутавшись в ней, упала на ящик с книгами. Мне удалось наконец выключить проклятый будильник, но больше я уже не заснула. Тогда я решила принять душ. Встав под душ, я повернула кран — и на меня хлынула ледяная вода, а я не люблю холодной воды. Когда я его выключила, то минут десять искала полотенце, так что я, наверное, простудилась и теперь заболею воспалением легких. К тому же вся моя одежда еще не распакована. Мой фен для сушки волос перегорел. Из обуви я нашла только эти тапки…

— Как все это забавно…

— А на лестнице я чуть не свернула себе шею. Потом я заблудилась и не могла отыскать кухню, и больно ударилась о дверь — было темно, а во всем доме не установлено ни одного выключателя, и ранним утром здесь совершеннейшая темнота. Поэтому я полчаса искала кофейник, а кофе так и не смогла найти!

На последнем слове голос Тори задрожал и оборвался. Видно было, что все эти неприятности совершенно выбили ее из колеи. Она глубоко вздохнула, но тут заметила, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться.

— Да, не везет мне этим ранним утром, мистер Йорк, — с горечью заключила она.

— Девон Йорк, — вежливо поправил он ее.

Но она не обратила на это внимания и продолжала:

— Мне было настолько плохо, что я позволила незнакомому человеку, какому-то сумасшедшему, вероятно, отпущенному из лечебницы на выходной, войти в мой дом и нести всякий вздор: насчет его невестки, разных шейхов и послов в пустынях, насчет полета зайцем в транспортном самолете и — в довершение всего — разрешила ему варить кофе на моей кухне!

— Но вам просто необходимо выпить чашечку кофе, — пробормотал он, борясь со смехом.

— Да, но у меня нет молока. — Тори произнесла это таким тоном, словно эта неприятность была последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. — А я ненавижу черный кофе, — закончила она, чуть не плача.

— Мы что-нибудь придумаем. — Он подал ей свой белоснежный носовой платок. — Вот, возьмите.