Магелланы с берегов Неженки - [4]

— Еще по осени проходил я этой вырубкой, все сосенки были зелены, — продолжал лесник. — А сейчас, какую ни возьми, — будто плесенью покрылись. Уму непостижимо: отчего это происходит. То ли землю проморозило до самых печенок, то ли червь какой корни погрыз. Беда да и только! Вот нарезал несколько веточек, чтоб в лесничестве показать. Люди там понимающие, должны определить что к чему.

Ребята вертели в руках веточку, рвали пожелтевшие хвоинки и даже нюхали, но сказать ничего не могли. Да и что скажешь, если сам лесник Василий Егорович не может понять, в чем тут дело. А уж он-то лес знает. Добрых три десятка лет лесником работает.

И все-таки мальчишкам искренне хотелось помочь леснику.

— Пашк, а что если мы Виктора Петровича спросим, отчего ветки порыжели? — прошептал Сашка, — Сегодня же сходим к нему и покажем. Давай?

— Верно! — согласился Павлик.

Мальчики взяли у Василия Егоровича сосновую веточку и спрятали в свой рюкзак.

Обратно возвращались по старой лыжне. Впереди, часто перебирая ногами, семенил Сашка, за ним широким накатом, не спеша, двигался Павлик. Василий Егорович шел последним.

Когда добрались до первого поворота лыжни, лесник предложил идти прямиком, разом срезав все петли, которые доставили братьям столько хлопот.

Не прошло и пяти минут, как Василий Егорович вывел ребят к тому месту, откуда началась их погоня.

— Так мы, оказывается, совсем рядом были! — удивился Сашка. — А я-то думал…

— Не зря же говорят: прямо — два, кругом — четыре, — ответил лесник. — За день-то по лесу иной раз столько напетляешь, что ежели старым следом домой добираться, так и к ночи не попадешь. Тут уж смекай, куда забрел да какой путь покороче.

Через полчаса лес поредел, и лыжники, вышли на опушку. За полем виднелись Ташканы. Над домами, переливаясь в лучах заходящего солнца, вились белые столбы дыма.

У околицы Василий Егорович остановился, снял свою берданку и, вытащив из патронташа патрон, спросил:

— Ну, кто первый?

Василий Егорович знал, где остановиться. Метрах в сорока от стрелков, словно мишени, торчали из-под снега два березовых пенька. Левый пенек взял для себя Сашка, а правый — Павлик. Гулкое эхо далеко разнесло звук выстрела. Как только прозвучал второй выстрел, мальчики со всех ног пустились к своим пенькам, считать дробины.

— Семнадцать! — радостно сообщил Сашка.

У Павлика было на четыре пробоины меньше.

— Хорошо бьет! — сказал Сашка, подходя к леснику.

— Что надо! — восхищенно отозвался Павлик.

— Ну вот и «грохнули» в свое удовольствие, — засмеялся лесник. И тут же, спрятав в рыжей бороде улыбку, сказал: — Что-то я, ребятки, никак не могу к вам привыкнуть: который же из вас Павел, который Александр, оба на одно лицо. Уж не близнецы ли вы?

— Не-е… Я на год моложе, — затараторил Сашка. — А расту быстрее. По росту я Пашку еще осенью догнал, Сейчас я в пятом, а он в шестом. Вот останется Пашка на второй год, так вместе и учиться будем.

— Так я тебе и остался, — перебил брата Павлик и, уже обращаясь к леснику, продолжал: — Все говорят, что мы, как близнецы, похожи друг на друга. В школе ребята часто ошибаются. Это пока мы молчим, а стоит заговорить, так сразу видно. У меня ползуба нет. Во! — Павлик закусил нижнюю губу и показал Василию Егоровичу свой щербатый зуб. — Это я в третьем классе, когда на коньках катался, упал и об лед стукнулся. Зуб взял и обломился!

— Ага, значит, щербатый это и есть Павел. Вот теперь знать буду.

Василий Егорович попрощался с братьями и околицей зашагал в конец поселка, где среди белоствольных высоких берез стоял его домик.

Еще солнце не закатилось за лес, а братья Тергуевы, наскоро пообедав, прибежали на квартиру к Виктору Петровичу, и наперебой стали рассказывать обо всем, что с ними сегодня приключилось.

— Василий Егорович не может понять, почему хвоя желтеть начала. Вот мы и попросили у него веточку, чтобы вам показать. Может, вы знаете, отчего?

Виктор Петрович взял с полки несколько книг и начал искать в них что-то.

Братья тоже листали справочники и удивлялись, как много у сосны всяких вредителей. Молоденькую хвою до самого стебля пожирают разные шелкопряды, корни подгрызают короеды-корнежилы и личинки майского жука, древесину точат разные ненасытные точильщики, а корой насыщаются прожорливые короеды.

Когда небо затянулось сиреневой дымкой и наступили сумерки, Виктор Петрович сказал:

— Нет, видно, так мы ничего не найдем. Может быть, попробуем взглянуть на эти хвоинки в микроскоп? Пошли в школу.

Мальчики долго стряхивали снег с валенок, словно сегодня, как и в обычный день, их могли встретить неумолимые дежурные.

В школе было непривычно тихо. Темными коридорами они прошли в кабинет биологии. Виктор Петрович зажег свет, достал из шкафа микроскоп и настольную лампу. Свет от нее блестящим зайчиком заиграл на круглом зеркальце микроскопа.

Виктор Петрович долго настраивал микроскоп, регулировал объектив, наконец оторвал хвоинку и положил ее на предметный столик. Братья, затаив дыхание, ждали: что же скажет учитель.

Наконец Виктор Петрович поднял голову и негромко произнес:

— Какой-то грибок! И вы говорите, на целой вырубке?! Завтра же надо позвонить в институт леса.