Маг не для финального поединка - [25]

— Нормальные люди такие фильмы не смотрят, — вздохнул полковник. — А остальным нравится, и плевать им, летят гильзы или не летят. Кстати, о том, что у судебных террористов что-то не так с гильзами, федералам сказал один из конвоиров. Они по этому признаку нужный фильм и отыскали. А ты этого парня допрашивал, и ничегошеньки у него не узнал. Плохо, майор. Очень плохо.

— Виноват, исправлюсь.

— Боюсь, что уже не исправишься. Целый день, считай, занимаешься этим делом, а результатов — кот…

— Наплакал, — подсказал Нежный.

— Ну, пусть будет «наплакал». А другие кое-чего добились. Удалось найти отпечатки пальцев той девки, которую якобы изнасиловали. И не только отпечатки. Ребята в больнице на её рабочем халате нашли пару волос. Судя по описанию внешности, волосы её. Там больше никто не носит такие длинные. Сейчас с ними в лаборатории возятся, может, что интересное обнаружат. Пока выяснили только, что блондинка она крашеная, а её естественный цвет волос — тёмно-каштановый. «Пальчики» её в нашей базе отсутствуют, ну, это ты и сам понял. Кстати, видео с Хоттабычем экспертам отдал?

— Ещё нет. Не успел.

— Отдай. Пусть позанимаются. Хотя бы рост определят, длину шага и всё такое прочее. Какие-никакие, но приметы. Ещё чем-то могу помочь?

— Две просьбы. Раз уж у нас есть волосы подозреваемой, пусть проведут анализ на родство.

— Кого с кем?

— Девки и насильника. Чутьё мне подсказывает, что они — близкая родня.

— Нужно что-нибудь более убедительное, чем твоё чутьё.

— Судья была удивлена, что потерпевшая хорошо относится к насильнику. Мне это тоже кажется странным.

— Ты меня не убедил.

— Ещё вот что. Родители парня — очень красивая пара. Очень! И потерпевшая — тоже красавица.

— Короче, кроме чутья, ничего предъявить не можешь. Какая вторая просьба?

— Товарищ полковник, позвоните, пожалуйста, в лабораторию. Пусть они побыстрее обработают «пальчики», которые я им принёс. Вы же их знаете, будут тянуть с экспертизой, сколько смогут.

— Ладно, потороплю. По идее, и так летать должны, я им здорово хвосты накрутил, но звякнуть мне нетрудно, — шеф набрал короткий внутренний номер, быстро переговорил и, повесив трубку, обхватил голову руками и стал раскачиваться, что-то нечленораздельно при этом мыча.

— Что случилось, товарищ полковник? — обеспокоенно поинтересовался Нежный.

— Ты меня в гроб загонишь, — со стоном откликнулся шеф. — Они уже закончили обработку.

— Так быстро? Аж не верится.

— Да, справились. Отложив всю остальную свою работу. Теперь вообще неизвестно, когда будут готовы результаты экспертиз по текущим делам. У тебя, майор, просто талант к саботажу.

— Что они нашли?

— Хоттабыч твой нигде у нас не числится. Как говорится, не был, не состоял, не привлекался. На твоих бумажках нет «пальчиков» никого из семьи приговорённого. Вот такие результаты.

— И это всё?

— Если бы! На многих клочках бумаги отпечатки потерпевшей! Той самой твоей красавицы! А на двух — рядом с ними «пальчики» Хоттабыча.

— А я что говорил? — обрадовался Нежный. — Ну, есть у меня чутьё?

— Ладно, пусть будет по-твоему. Распоряжусь, чтобы провели тест на родство. Сам-то что думаешь? Что она его сестра? Что твоё чутьё подсказывает?

— Чутьё подсказывает, что надо пообедать, хотя уже давно пора ужинать. На голодный желудок озарения у меня плохо получаются.

— Не включай дурачка, майор. Чего дальше в этом деле ждать?

— Письма. Может, бумажного, но скорее всего, электронного.

— Почему?

— Говорю же, чутьё. А ещё — если парня не собираются разбирать на запчасти, а готовят из него камикадзе, ему наверняка позволят переписываться с родителями и любимой девушкой, если таковая у него имеется.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего. Нам их переписку не перехватить. Отправить письмо он может кому угодно, хоть дяде, хоть дядиной дочке. Очень развитая девчонка, кстати. Это она сняла фильм о Хоттабыче. А может, эти липовые террористы ещё какой-нибудь хитрый финт выдумают. Они не дураки, по части техники нам сто очков форы дадут.

— Тогда какое нам дело до этого письма?

— Надеюсь, папаша насильника мне его покажет.

— С чего вдруг?

— Думаю, он тоже не хочет, чтобы его драгоценного сыночка сделали шахидом.

— Может, ты знаешь и о содержании этого письма?

— Конечно. Инструкции, как на него ответить. Доказательство, что пишет не какой-то хрен с бугра, а их сын. Заверения, что у него всё в порядке. Наверняка немного телячьих нежностей. А между строк — вопль о помощи и просьба обратиться или к нам, или к федералам, если он думает, что его захватили не они. Если очень повезёт — указания, где его держат. Но почти уверен, что их не будет. Просто потому, что парень не знает, где он находится. Это уже придётся искать самим.

— Слушай, Нежный, если такое письмо действительно появится, я знаешь, что сделаю?

— Присвоите внеочередное звание?

— Нет. Посажу в СИЗО, как сообщника похитителей! А пока уйди отсюда. И не забудь отдать экспертам видео с Хоттабычем. Сказал бы мне кто, что придётся ловить джинна — дал бы в морду такому шутнику!

* * *

Королевские дела, которыми занялся Эдуард Сергеевич, представляли собой всего-навсего свидание с супругой. Он очень любил Её Величество Екатерину Сергеевну, но по независящим от них причинам видеться они могли крайне редко. Правда, много говорили друг с другом, телефонная сеть Крепости предоставляла хоть и не очень хорошую, но всё-таки связь.