Мафия заказывает - [10]

Все это Антонов изложил сухо и намеренно официально: пусть следователь почувствует, что и они не зря едят свой хлеб. Правда, теперь, обмолвившись о важной встрече в понедельник, он был просто обязан любой ценой выжать из этого человека нужную информацию. Решить эту задачу становилось уже принципиально важным для его авторитета и службы, которую он представлял.

— Ну что же, сходите, если считаете нужным, — Павлов, почувствовав обиду и отчуждение молодого самоуверенного парня, специально перешел на «вы», как бы подчеркивая официальность их взаимоотношений.

— Ну что, на сегодня все, — с излишней торопливостью поднялся с места Антонов, всем своим видом показывая, что совещание окончено.

— Подожди, не гони, — резко осадил его Павлов, сбросив маску добродушия и показав характер, — вы, ребята, ловкие, молодые, нетерпеливые. А есть ещё один вопрос, для меня, представителя прокуратуры, очень существенный. Сидит в камере человек по фамилии Хромов, числящийся за нашей следственно-оперативной группой. Взяли мы санкцию на его задержание на десять суток. Сегодня пошли четвертые сутки, как он сидит. Но мы теперь знаем, что он к этим заказным убийствам отношения не имеет. Так что отпускать парня надо!

— А вот этого как раз делать не следует, — возразил Антонов, — пока мы его тут, в камере, держим, те, кого мы «пасем», чувствуют себя в безопасности, думают, что мы пошли по ложному следу. И чтобы не насторожились раньше времени, пусть паренек посидит.

Кондратов кивнул:

— Тут резон есть. Антонов дело говорит. Паренек-то наш судимый и на учете состоит, чего ему лишнюю пятидневку не посидеть?

Павлов повернулся к Ильину:

— Ну а ты что скажешь?

Ильин не знал, что ответить. С одной стороны, с Хомяка нелишне сбить гонор и заставить уважать власть, а с другой — уже совершенно ясно, что крови Турбиной на нем нет. Но Антонов тоже прав: если кто следит за ходом расследования, то задержание уличного хулигана Хомяка их может дезинформировать. И он взял сторону Антонова — пусть Хромов пока посидит.

Павлов усмехнулся:

— Вам, ребята, повезло. Сами знаете, до прокуратуры я в уголовном розыске не один год отпахал. Так что проблемы ваши знаю. Если считаете, что для пользы дела Хромов должен ещё дней пять посидеть в камере, пусть сидит. Тем более что формальный повод действительно есть, да и один шанс из ста о его причастности к убийству тоже скидывать со счетов не будем.

На том и порешили. Выйдя из здания прокуратуры, Антонов окликнул Ильина:

— Послушай, давай на завтра договоримся встретиться попозже, скажем, часиков в двенадцать. Я сегодня на свадьбу приглашен. Сейчас встречаюсь тут с одной девахой, а её лучшая подруга замуж выскакивает. Ее пригласили, ну и меня заодно. Я там никого не знаю, но на чужой свадьбе погулять не откажусь. Ну, сам понимаешь, с утра подняться тяжело будет. Так что давай попозже!

Ильин недовольно поморщился, но уступил:

— Ладно, встретимся часиков в двенадцать.

Выйдя из здания прокуратуры, он отправился к отделению милиции.

С утра Антонов был хмур и неприветлив, явно жалея, что накануне, уязвленный упреком Павлова, сам вызвался заняться в субботний день черновой работой.

«Не привык парень ежедневно сталкиваться с чужой бедой, в этом все дело. Он, наверное, даже не знает, как себя вести в семье Турбиных. Ну что же, придется взять инициативу в свои руки и самому говорить с убитыми горем родственниками», — подумал Ильин и решительно поднялся: чем неприятнее дело, тем скорее надо его делать. Этому правилу он следовал всегда.

До дома, где жили Турбины, они дошли быстро и, не дожидаясь лифта, негласно соревнуясь в скорости, взбежали на пятый этаж старого, довоенной постройки, дома. Сдерживая частое дыхание, чтобы не показать, каких усилий ему стоило не отстать от спутника, Ильин крутанул пропеллер маленького древнего звонка, который издал какой-то хриплый лающий звук. Дверь открыли не сразу, а только после того, как их рассмотрели в «глазок».

В передней их встретили отец и брат убитой девушки. Ильин с ними познакомился на месте происшествия пять дней назад, и его узнали сразу. Оба мужчины вопросительно смотрели на пришедших сыщиков, и Ильин почувствовал смущение: «Они, наверное, ждут, что я им сообщу, что поймали убийцу их Аллы. А мы пришли задавать вопросы и мучить этих людей, заставляя их лишний раз переживать события того страшного дня».

Матери Турбиной не было видно, и казалось, её вообще нет дома. Значит, придется иметь дело с мужчинами. С одной стороны, это лучше, мужчины в такие моменты обладают большей выдержкой, но, с другой — свои секреты Алла скорее могла доверить матери, а не отцу с братом.

— Прежде всего мы выражаем вам соболезнования в связи с трагической гибелью дочери, — начал Антонов.

«Это он зря рассчитывает с помощью формального сочувствия установить психологический контакт с семьей погибшей. Мы же им не близкие люди, а представители власти, от которых они ждут не сочувственных слов, а поимки убийцы. В таких случаях надо действовать сухо, официально, и это будет понятнее родственникам убитой», — подумал Ильин и вмешался, взяв инициативу в свои руки: