Maestro - [7]
суше!", "Молодым везде у нас дорога", "У нас ничего невозможного
нет", "Для нас открыты солнечные дали, горят огни победы над
землёй" - вот тот трескучий фон, на котором шло становление наших
личностей, вот он - групповой портрет моего искалеченного поколения.
Сколько прекрасных книг, не включённых в списки "рекомендуемых",
прочитали мы с Тамарой Павловной! Никто из нас, её благодарных
воспитанников, не стал актёром, и за это ей тоже спасибо, но мы
полюбили театр, музыку, книги, мы поверили в благородство и разум, у
нас прорезался слух и обострилось зрение, мы научились "отделять
зёрна от плевел".
(Умерла Тамара Павловна, не успев состариться - в 1963-ем, кажется,
году, в Москве, в подвальной коммуналке на Фрунзенской набережной,
куда семья её сумела вернуться после долгих лет - вроде бы и не
ссылки, но и не добровольного отсутствия. Мир праху её.)
И был в моей жизни Мастер. Его - иногда наивно-детский, временами
недоверчиво-насмешливый, чаще же серьёзный и мудрый - взгляд, его
волшебные руки, внимательный наклон его головы сопровождают меня уже
несколько десятилетий; без него, как и без Тамары Павловны, как и
без тетрадок со стихами, начитанными Подкорытовым, жизнь моя была бы
беднее, а я был бы не я.
Низкий поклон Провидению за то, что люди эти жили, прошли однажды
мимо меня в толпе и подарили частицу себя.
Вечером состоялся семейный совет.
СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
в одном акте
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Папа
Мама
Я
Комната в неблагоустроенной коммунальной квартире. Мебель: стол, три табуретки. У стены железная кровать с никелированными шарами, у другой стены топчан.
На сцене ПАПА и МАМА.
МАМА делает короткое, но в то же время очень эмоциональное сообщение о беседе с директором школы. Некоторые моменты она усиливает - чтобы произвести впечатление на ПАПУ.
ПАПА под впечатлением.
Входит Я.
На сцене те же и Я.
ПАПА: - Где ты околачиваешься после школы? Где?
Я - молчит.
ПАПА: - Почему ты молчишь? Почему?
Я - молчит.
ПАПА: - Я знаю, почему ты молчишь. Ты молчишь, потому что тебе нечего сказать. Вот почему ты молчишь.
Я - продолжает молчать.
ПАПА (переходя на крик): - Чем ты занимаешься целыми вечерами в кинотеатре?! Чем ты там занимаешься я спрашиваю!
Я: - Слушаю музыку.
ПАПА: - Я знаю, какую музыку ты слушаешь! Я знаю какую!
Я: - Какую?
ПАПА: - Ты слушаешь развратную музыку! Развратную музыку ты там слушаешь!
Я (искренне удивляясь): - Почему развратную?
ПАПА: - Потому что ты ходишь туда к этой проститутке!
Я - удивляется ещё больше и не находит слов. Молчит.
МАМА: - Боже мой, Боже мой, что же с ним будет!
ПАПА: - Я знаю, что с ним будет. Я знаю, что будет с ним. Я знаю! Она заразит его венерической болезнью, и он сдохнет под забором. Вот что будет с ним!
МАМА (заламывая руки): - Что же делать, что же делать?..
Я - молчит.
ПАПА: - Ты думаешь, она занимается этим только с тобой? Ты так думаешь, да? Так ты ничего не знаешь! Ни-че-го! Весь город знает, что она!-гу-ля-ет!-с-твоим!-пианистом! Весь-город-это-знает, весь-город, весь.
Я (не позволяя ему продолжить, несколько театрально): - Не смей!
ПАПА (поражённый): - Что-что-о-о?
Я (стоит на своём): - Не смей!
ПАПА (теряя самообладание): - Что-что-о-о? Вон отсюда! Вон!
Я, хлопнув дверью, покидает сцену.
МАМА выбегает следом за Я. Из-за кулис доносится её голос.
МАМА (за кулисами): - Вернись! Я тебя умоляю! Ты простудишься! Ты заболеешь венерической болезнью! Ты останешься без аттестата зрелости! Ты будешь чистить уборные! Ты... будешь...
ПАПА разбивает табуретку, грохнув ею об пол, и этим заглушает окончание маминой фразы.
МАМА (за кулисами): - ...будешь-будешь-будешь!
ЗАНАВЕС.
Перед занавесом, через затемнённый просцениум, движется фигура немолодого человека. В руках человек держит букетик первых подснежников. Он бережно прижимает цветы к груди, он ладонью заслоняет цветы от холода.
Навстречу ему идёт женщина. Увидев её, он ускоряет шаги, приближается к ней, протягивает цветы.
Вместе они пересекают просцениум и исчезают за занавесом.
МАМА (за кулисами): - ...будешь-будешь-будешь!
СВЕТ В ЗАЛЕ.
От затяжных осенних дождей деревянный настил стал скользким. Оступившийся рисковал сорваться в непролазную лагерную грязь.
Навстречу Фридману шёл высокий человек в офицерской форме, и хотя ширина настила позволяла разминуться, заключённый предпочёл сползти вниз.
Немец остановился. Это было плохим признаком: значит, что-то в облике или поведении заключённого ему не понравилось. Фридман ждал.
Офицер разглядывал неказистую, укутанную в тряпьё фигуру, набухшие жидкой грязью штанины, дырявую шаль. Непонятный интерес проступил на жёстком лице арийца.
- Friedmann? - недоверчиво произнёс немец. - Was machst du hier, Karl? ("Что ты делаешь тут, Карл?")
Удивление в его голосе было искренним и странным - в этом странном и страшном месте.
"Какой-нибудь венский меломан, - подумал Фридман. - Наверно, посещал мои концерты."
- Donner Wetter! Ты не узнаёшь меня, Карл? - Тон был требовательный, даже сердитый.
- Nein... Wer sind Sie, Herr Offizier? ("Нет... Кто вы, господин офицер?")
- Ты сошёл с ума... - от негодования офицер перешёл на шёпот.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.