Маэстро, шедевры и безумие. Тайная жизнь и позорная смерть индустрии звукозаписи классической музыки - [45]

На стене все могло выглядеть распрекрасно, однако подробности этому радужному декору не отвечали. Аббадо, выигравший в Берлине благодаря размерам его контракта с DG, рисковать полученным местом отнюдь не желал. Он предоставил DG право первого выбора его записей, а «Sony» пришлось довольствоваться остатками. Пока Брист похвалялся успехами, Хольшнайдер пригласил журналистов из независимой прессы, в том числе и меня, посмотреть, как Аббадо подписывает после его первого выступления с берлинским оркестром, контракт с DG.

Брист вторгся во владения Хольшнайдера, переключившись на раннюю музыку. Отобрав у «Teldec» Вольфа Эрихсона, продюсера Арнонкура, он поручил ему создать новый лейбл, «Vivarte». Эрихсон сделал сотни записей с такими музыкантами, как Леонхардт, Кёйкен, Бильсма и фон Асперен, однако заручиться услугами Арнонкура или каких-либо других крупных фигур барочной музыки не смог.

После того, как полезные качества Гинери оказались исчерпанными, ее заменили «менеджером по связям с исполнителями» Эрвином Вегом. Вег разделял с Бристом пристрастие к хорошим сигарам и тонким винам. Однако многие продюсеры считали его попросту хвастуном и транжирой. «Довольно похвалить при Веге какое-нибудь здание, и вы услышите: “Я знаком с его архитектором”. Похвалите в ресторане блюдо: “Это я показал шеф-повару, как взбивать яйца”. Похвалите музыку: “Именно я и посоветовал Вольфгангу написать эту вещь”.» Знакомые Вега называли его «карьерным дипломатом, человеком, тратящим кучу времени, распутывая то, что запутали другие»[5].

Брист увел у «Philips» кинокомпозитора Джона Уильямса и оркестр «Boston Pops». «Они приносили нам большие деньги» – признался сокрушенный репертуарный директор «Philips»[6]. Затем он с помощью молодого журналиста прибрал к рукам живую легенду, с которой когда-то сам же и подписал контракт для DG. Питер Гелб снимал фильм о Владимире Горовице, однако не смог заинтересовать им ни CBS, ни RCA. Еще работая в DG, Брист договорился с престарелым мастером о шести необычайных сольных программах, которые записывал в его манхэттенской гостиной бывший продюсер CBS Томас Фрост.  Когда Горовиц сел 20 октября 1989-го за инструмент, чтобы записать седьмой диск, и он, и Фрост полагали, что делают это для DG, не зная, что Брист и Гелб передали их «Sony»[7]. Запись была сделана за двенадцать дней – необычайно быстро для кропотливого Горовица. Через четыре дня после того, как он взял последнюю ноту, Горовиц умер, а Брист, несмотря на все его похвальбы, остался при единственном диске, – и еще одном трофее, украсившем стену его кабинета. Брист начинал приобретать репутацию неудачника, а то, как он сорил деньгами, порождало неуважительное к нему отношение. «Он хотел лишь одного – перебивать цену у всех прочих» – говорит Питер Алуард из EMI.

Ответная реакция дирижеров была несколько иной – богатея сверх разумной меры, они преисполнялись повышенного самоуважения и начинали требовать дополнительных репетиций и звездных оркестров и солистов. Аббадо, получив отказ от Бриста, звонил Ога, которому очень хотелось, чтобы маэстро любили его. Ога раз за разом отменял решения Бриста, создавая в «Sony Classical» хаос. Слишком много дирижеров делали слишком много записей и при этом никакая логически связная цель никем не преследовалась. Моцартовские симфонии Аббадо, Верди Ливайна и Сибелиус Маазеля звучали анемично по сравнению с их крепко сколоченными ранними работами. И другим лейблам пришлось встать на этот же путь. DG приняла от «Sony» не пригодившегося ей Пьера Булеза и записала его с перфекционистским Кливлендским оркестром. В «Decca» Рей Миншалл вкладывал все больше денег в музыкального директора Кливленда Кристофа фон Донаньи и приглашенного дирижера Владимира Ашкенази. В «Philips» Эрик Смит выпустил в 1991-м, к двухсотлетию со дня смерти Моцарта, полное собрание его произведений. В DG учуявший победу – пиррову, как впоследствии выяснилось, – Хольшнайдер заявил в осторожно сформулированном отчете: «Прошлый год характеризовался значительным усилением конкуренции, однако она ни в коей мере не помешала DG достичь своих целей – стабилизации и поддержания ее высокого международного авторитета и дальнейшего расширения имеющегося у нее списка звездных исполнителей»[8].

Бахвальство «Sony» вело к ослаблению бюджетных ограничений. Алэн Леви с заносчивостью истинного мачо настаивал на том, чтобы его лейбл потратил больше, чем какой-либо другой, денег и выиграл войну. Выход продукции каждого из крупных лейблов возрос до сотни новых записей в год, что, однако же, не сопровождалось зримым увеличением спроса. Напротив, коллекционеры, завершая замену своих старых долгоиграющих пластинок, CD покупать просто переставали. «Средняя коллекция классической музыки состояла в США примерно из ста долгоиграющих пластинок, – отмечал специалист по маркетингу. – В 80-х люди заменяли их со скоростью порядка восьми-десяти CD в год; в начале девяностых этот показатель был равен уже трем-четырем»[9]. «До эпохи CD классическим записям принадлежало шесть процентов всего рынка, – вспоминает глава одной из корпораций. – К 1987-му показатель удвоился и составил двенадцать процентов, но к концу этого десятилетия он снова опустился до шести»[10].