Маджонг - [25]

— Сколько я тебе все-таки должен? — поинтересовался Чаблов, аккуратно уложив газету в портфель.

— Ничего, — устало отмахнулся Костя. — Ничего не должен. Прости, что заставил ждать так долго. Этот автограф твой по праву, и я обязан был достать его для тебя.

Нужные пятнадцать тысяч Чаблов собрал для Кости уже к полудню.

Они не раз встречались и после этого. Регаме еще какое-то время консультировал Чаблова, но тот уже и сам неплохо ориентировался в теме. С годами они стали видеться реже, а последние лет десять не встречались вовсе. Поэтому утренний звонок, заставший его на выходе из павильона Бидона с Петронием под мышкой, изрядно озадачил Регаме.

* * *

В былые времена, когда на полигоне рядом с Семипалатинском рвали советские атомные бомбы, а в городе работал огромный танковый завод, попасть туда было несложно: Ту-134 прямым рейсом из Москвы за пять часов доставлял в Семипалатинск любого. Нынче все изменилось: полигон закрыт, завод не работает, Семипалатинск теперь даже не областной центр в Казахстане, и прямого рейса из Москвы давно уже нет. Из Киева надо сперва лететь в Алма-Ату, а оттуда через полстраны на машине. Те, кто ездил этим маршрутом один раз, от второго обычно отказываются и пытаются пробраться в город с севера: сперва едут в Москву, оттуда — в Барнаул, а из Барнаула до Семипалатинска — рукой подать, четыреста километров по тамошним меркам — не расстояние.

— Такси до города, — предложил Регаме бородатый водила на выходе из аэропорта. — Недорого.

— До какого города? — полушутя поинтересовался Регаме.

— До какого? До Барнаула. Вы ж не в Омск прилетели, не в Новосибирск. А вам какой нужен?

— Семипалатинск.

— Ого! Это недешево будет…

— Сколько недешево?

— …и поедет не каждый. Другая страна. Я, например, не поеду, но, может, кто-то и согласится. Машин много.

Площадь перед аэропортом и правда была забита.

— Вы поищите с казахскими номерами, дешевле обойдется, — напоследок посоветовал таксист.

Регаме не спеша прошел между рядами автомобилей, чтобы выбрать подходящую машину и водителя, все-таки впереди была граница и сотни километров по степи. Но вышло так, что он нашел не только водителя, машину, но и попутчика. Одновременно с ним транспорт до Семипалатинска искал еще один пассажир московского рейса. Вдвоем ехать было и спокойнее, и дешевле. И хотя в деньгах Регаме ограничен не был — все накладные расходы оплачивал Чаблов — но откуда Чаблов узнает, что машина обошлась ему вдвое дешевле?

Будущий попутчик представился и сказал, что едет на стекольный завод, который как раз начинают строить в городе. Про стекольный завод Регаме все понял хорошо, а имя толком не расслышал, но решил, что уточнит позже. О себе он сказал, что занимается наладкой линий по разливу пива. В Семипалатинске уже смонтировали первую линию нового пивзавода и сейчас заканчивают вторую.

Машина, между тем, выбралась на широкую автомагистраль и, стремительно набирая скорость, рванула на юг, к границе. Попутчик удобно устроился в своем углу на заднем сиденье и быстро уснул. Водитель, пошарив в эфире, нашел было какую-то станцию, передававшую бесконечное заунывное нытье, но город скоро закончился, и в эфире все как обрезало. Тогда водитель сам тихонько затянул что-то такое же заунывное.

Дорога шла через поля, где-то у горизонта обрамленные лесом. Изредка попадались указатели с названиями поселков. Пейзажи выглядели вполне по-украински, только казалось, что пространство и все, чем оно заполнено, растянули, увеличив раза в полтора. Ехали они быстро, но местность не менялась. Медленно и глухо ныл свою песню водитель.

Сказав, что едет на пивзавод, Регаме не соврал. Семен Семенович Батюшек был одним из владельцев холдинга, которому принадлежал Семипалатинский пивзавод. Чаблов знал его еще по Пищевому институту. Батюшек учился на том же курсе, что и Чаблов, но в другой группе, потом по распределению уехал в Казахстан. Как-то на встрече выпускников Пищевого, лет пять назад, Чаблов и Батюшек, уединившись за рюмкой коньяка, разговорились о бизнесе, о перспективах и планах, о всякой прочей всячине, хвалясь между делом то новым домом, то новой женой, то британским дипломом старшего сына. В том разговоре вдруг и выяснили, что оба собирают первопечатные издания и рукописи. Только Батюшек больше европейцев, а Чаблов — своих. Тогда же они договорились обмениваться новостями и слухами и сообщать друг другу, если встретится что-то любопытное.

Не то чтобы особенно аккуратно, но эту договоренность оба они соблюдали, и именно Батюшек написал Чаблову, что недорого купил на аукционе в Линдау часть архива какого-то «русского путешественника». В записках, доставшихся Батюшеку, ничего особенно интересного не было, но если Чаблов все же захочет, — писал Батюшек, — то его агент может купить для Чаблова другую часть этого архива на следующем аукционе. Чаблов попросил именно так и сделать.

Если бы он тогда не поленился и поехал в Линдау сам, то, конечно, распорядился бы купить и следующую, последнюю часть архива. Но покупкой занимался поверенный, потом он оформлял документы для отправки рукописей из Германии на Украину, а для этого пришлось ехать в Берлин, и за всей этой суетой поверенный забыл поинтересоваться, что будет выставлено на очередном аукционе. Когда рукописи были у Чаблова и он смог наконец увидеть, что же именно купил, было уже поздно — очередные торги уже прошли и последняя часть архива досталась неизвестно кому.