Мадьярская венера - [75]

— Спасибо за помощь, — поблагодарила я Лори. Мы позвонили в дверь.

— Пожалуйста, — улыбнулась та. — Наверное, это так волнительно, проследить путь венеры за последние сто лет. Здесь нет Надашди, как видите, да и Фэкэтэ тоже. Но я позвонила управляющей.

Она поговорила с вышедшей к нам женщиной некоторое время, прежде чем обратиться ко мне.

— Похоже, что мы сможем кое-что узнать здесь, — сказала она. — Эта женщина спрашивает, зачем вам это знать. Я не совсем уверена, что мне следует говорить об этом, поэтому я сказала ей, что я только переводчик, и мне нужно спросить у вас. Что вы хотите, чтобы я сказала?

— Полагаю, вам следует передать ей, что я веду исследование об одной женщине, жительнице Шотландии по имени Селена Б. Морисон. Она снимала здесь квартиру в конце прошлого столетия и знала семью Надашди и их работников, Шандора и Марику Фэкэтэ. Вы можете сказать, что она жила и здесь, и в их загородном поместье. Передайте ей, что я надеюсь поговорить с кем-нибудь из потомков этой семьи. В конце концов, это правда, даже если не достает некоторых деталей.

— Хорошо, — кивнула она и начала быстро говорить на венгерском.

Женщина что-то ответила и закрыла дверь перед нашими лицами. Было слышно, как удаляются ее шаги.

— Полагаю, это было «нет», — протянула я.

— Нет, это не так, — возразила Лори. — Она сказала, что вернется через минуту.

Прошло намного больше, чем минута, но дверь снова открылась и нас пригласили войти. В малюсеньком лифте, который всю дорогу скрипел и скрежетал, мы поднялись на самый верхний этаж, где нас провели в квартиру. Мы обнаружили, что стоим в довольно-таки аскетичной передней. С одной стороны было видно крохотную кухоньку. Впереди перед нами была, как бы мы сказали, жилая комната, или мастерская. Мы так и стояли там, не зная, что делать дальше, пока мужчина лет шестидесяти не выглянул из-за угла и жестом пригласил пройти.

Квартира была очень маленькой, но все же здесь был небольшой балкон, где все еще цвели последние летние цветы. Комнату нужно было срочно перекрасить. На стенах, где когда-то висели картины, остались пятна, выцветшая краска на обоях и пустые крюки. Повсюду были книги. Пол устилал старый потертый, а некогда роскошный ковер. Я подумала, что в такой комнате, или похожей на нее, когда-то жила автор дневников.

Лори продолжала переводить:

— Этого господина зовут Янош Варга, а это, — кивнула она в направлении кровати, где на подушках лежала пожилая женщина, — его мать, Агнеш, тоже Варга. Если я правильно поняла, она Надашди.

— Спросите, как звали ее отца? — попросила я.

Лори перевела мой вопрос.

— Золтан, — ответила женщина. Ну конечно же, подумала я, он был одним из команды копателей на раскопках, сыном семьи, что владела этим зданием в Будапеште и сельским поместьем.

— Спросите ее, всегда ли она жила в этой квартире, — был мой следующий вопрос.

Мужчина заворчал, а потом заговорил довольно зло.

— Он говорит, что если вы спрашиваете, семейный ли это дом, то, да, так и есть, — перевела Лори. — Если вы интересуетесь, всегда ли они жили здесь, тогда, говорит он, вы не знаете историю Венгрии.

— Скажите ему, что мне бы хотелось узнать ее, — попросила я.

— Он говорит, что хотя здание по праву принадлежит им, его у них украли. Его матери предоставили возможность — очень милое выражение! — вновь приобрести его. Он говорит, они не могут позволить себе этого, но он смог перевезти ее снова сюда, в одну из маленьких квартирок. Она ведь крошечная, так?

— Ее семья жила когда-то в бельэтаже, — вспомнила я. — Очевидно, это был очень милый дом.

Лори перевела им мои слова.

— А еще на стене висела замечательная картина, горный пейзаж. На нем была изображена местность, где был расположен загородный дом.

Лори снова перевела. Мужчина ничего не ответил, но пожилая женщина внезапно попыталась сесть.

— Она хочет знать, откуда вы это знаете, — сказала Лори. Я рассказала, что об этом говорится в дневниках. Затем достала фотографию Мадьярской венеры и показала старушке. Она приблизила изображение к лицу, а ее сын поднес лампу, чтобы она смогла ее рассмотреть. Она очень долго смотрела на фотографию.

— Да, — наконец, нарушила она тишину. — Да, это принадлежало нам.

— Спросите ее, не продавала ли она статуэтку антиквару с Фальк Микша по имени Михаль Коваш, — попросила я, задерживая дыхание в ожидании ответа.

— Она говорит, что никогда никому ее не продавала, — произнесла, наконец, Лори. — Она сказала, что статуэтку забрали вместе со всем остальным.

— Попросите ее рассказать, что случилось со зданием, картинами и всем имуществом. Как она утратила их, почему она теперь живет в крохотной квартирке, — была моя следующая просьба.

А потом устами Лори Барретт Агнеш Варга начала рассказывать свою историю:

— Я вернулась сюда ради Яноша. Мой второй сын, младший — в Балтиморе, куда его забрал отец более пятидесяти лет тому назад. Он навещает меня, раз в год, и собирается помочь вернуть этот дом. Я вернулась ради Яноша. Я хочу, чтобы дом достался ему, чтобы он смог устроить свою жизнь в Будапеште. Эта квартирка была в ужасном состоянии. Должно быть, тут животных держали, а не люди жили. Но мой сын постарался. Он хорошо помнит, как нам жилось, когда он был маленьким мальчиком, и пытается даже эту квартирку сделать такой же. Ради меня, полагаю. Мы стараемся ради друг друга.