Мадьярская венера - [72]

— Я, можно сказать, наткнулась на вашу тетю Селену, когда проводила одно исследование в Будапеште, — ответила я. — Оно касалось другого вопроса.

Теперь я решила, во что бы то ни стало, подойти к правде настолько близко, насколько это было возможно. За последние сто лет лжи во всей этой истории было предостаточно.

— Я нашла ее имя в списке людей, работавших, скажем, на археологических раскопках в Венгрии. Сначала я подумала, что это мужчина, и конечно же написание имени было необычным, да и то, что шотландское имя обнаружилось в Будапеште, так что мне, наверное, просто стало интересно, что же это за женщина. Так любезно с вашей стороны, что вы согласились поговорить со мной о ней.

— О, мне очень приятно, что вы интересуетесь Морисонами. «Раскопки», вы говорите. Вот уж не подумала бы, что женщины допускались до подобного рода занятий в то время.

— Да, это было несколько необычно, уверена, — кивнула я. — Многие люди были бы очень удивлены, услышав о ней.

— В Канаде ведь тоже живут Морисоны, с одной «р» в написании фамилии, как и у нас. Скорее всего, кто-то из кузенов иммигрировал. Я последняя из нашей ветви семьи. Оба мои старшие брата погибли на последней войне, как и мой жених. Один брат погиб под Дюнкерком, другой где-то в Голландии. Моего Мика застрелили во Франции. Тело так и не нашли. Долгое время я надеялась, что его взяли в плен, и все ждала, что он вернется, годы после окончания войны. Но надеждам не было суждено сбыться. После этого я так и не встретила человека, которого смогла бы полюбить так же, как его. Вон они, мои братья вместе с Миком в форме, на фотографии на каминной полке. Подойдите, посмотрите.

— Они все очень красивые. — Я взяла фото, чтобы рассмотреть получше.

— Да, — протянула она. — Были. Но вы же пришли говорить не о моих печалях. Вы пришли услышать про мою тетю. Ее полное имя Селена Босвелл Морисон. А я Селена Мэри. Мэри — это в честь моей мамы. Я никогда не видела свою тетю. Ее уже давно не было на свете, когда я родилась. Хотя мой отец много о ней рассказывал, так что я немного знаю ее. Она была его единственной сестрой, их было двое. Когда они были совсем молодые, их родители умерли, поэтому брат с сестрой стали очень близки. Он так и не понял, почему она взяла и вдруг уехала. Сама я часто думала, что это случилось из-за мужчины. Но мы все равно этого никогда уже не узнаем.

— Думаю, насчет мужчины вы правы, — вставила я. — Его имя начиналось на Т. Возможно, он был венгром, каким-нибудь Тамасом.

— Ну что, закончили свое исследование? Что я тебе говорила, Найджел! Найджел здесь потому, что, когда я рассказала ему вчера, что пригласила вас на чай, он подумал, что вы, возможно, планируете ограбить меня, что это какая-то афера. Я ему сказала, что вряд ли от него будет много толку, если дело дойдет до этого, учитывая, что он сломал ногу. И все-таки ваш голос внушал доверие тогда по телефону, но он настоял на своем присутствии.

— На самом деле, — рассмеялся Найджел, — мне хотелось песочного печенья. Она всегда ставит его для гостей.

— Очень вкусное, — похвалила я. — Можно мне еще?

— Конечно, можно, курочка, — улыбнулась Селена Мэри. — Но давайте вернемся к моей тете. Она, должно быть, была очень отважной, раз решилась отправиться на другой континент, совсем одна, и в 1900-м! Я читала о женщинах-путешественницах викторианской эпохи вроде Мэри Кингсли, но все же считаю, что моя тетя была особенной. Жаль, что я не знала ее. Самое печальное — она так и не вернулась назад. Ужасный несчастный случай. Не хотите посмотреть альбом? Я принесу его. Там есть письмо от кого-то из Венгрии, кто рассказал моему отцу, ее брату, что она умерла. Письмо было на венгерском. Ему пришлось долго искать в Эдинбурге того, кто смог бы перевести, а когда нашел, оказалось, что новость такая печальная. Там вон на стене висит ее портрет. Отец часто о ней рассказывал. Он говорил, что она была очень красивой и очень умной, но голова у нее была забита дурацкими мыслями о науке и, конечно, о замужестве, которое, как она говорила, было не для нее. Почему она уехала в Европу, мой отец так никогда и не узнал. Она познакомилась с какими-то молодыми венграми, которые и внушили ей эти бредовые идеи, как рассказывал мой отец, так что, возможно, то, что вы рассказали мне об этом человеке, Тамасе, правда. Вот оно, письмо. На нем есть дата, как видите. 30 апреля, 1901 года. Ей было всего двадцать четыре, бедняжка.

Я встала и подошла к портрету, пока она вела свой рассказ. Селена Морисон была более чем красивой. Она была роскошной женщиной: рыжие волосы, зеленые глаза и очень бледная кожа. Мне показалось, что в ней есть и некая сила и в то же время хрупкость. У нее был твердый, волевой рот, решительный взгляд, но в глазах отражалось что-то от робости, возможно, уязвимости. Я вернулась, чтобы прочитать письмо, которое протянула мне Селена.

«Уважаемый сэр,

Пишу, чтобы сообщить Вам печальное известие о здоровье вашей сестры. Произошел ужасный несчастный случай. Она гуляла по холмам и оступилась. Это случилось на Молнар Пике, она упала с большой высоты. Несмотря на все усилия врачей, вчера ее забрали ангелы. Она была очень милой леди и до конца боролась за жизнь. Мне очень жаль, что я тот, кто сообщает вам такую ужасную новость. Она до конца оставалась очень храброй. Мой работодатель позаботился об организации похорон по христианскому обычаю, так что можете не беспокоиться насчет этого.