Мадемуазель скульптор - [8]
Но какой-то несчастный вид. Этому цыплаку не в художники идти, а на паперть». — «Вот и хорошо, — сказал Лемуан, — надо ведь разжалобить Фальконе».
Получив от мэтра рекомендательное письмо, я упаковала в тубус несколько приличных своих рисунков, а в коробку из-под шляпы — несколько слепленных мною фигурок и, благословясь, на извозчике отправилась в Севр. Проводив меня до моста через Сену, мой дружище Фонтен сжал напутственно руку, бросил: «С Богом, дорогая Мари». — И сошел с коляски. А минут через двадцать мы уже были около здания фабрики фарфора.
Сообщила привратнику:
— Я Мишель Колло, прибыл к мэтру Фальконе, по договоренности.
Тот кивнул:
— Да, я знаю, он предупредил. Проходите, мсье — на второй этаж, третья комната справа.
Сердце стучало, словно бы молот кузнеца. Ноги почти не слушались. Еле передвигая ступни, поднялась по лестнице. Приоткрыла в дверь.
— Разрешите, мсье?
— Да, прошу, пожалуйста.
В светлом кабинете было множество скульптур и скульптурок, все в галантном стиле, в соответствии со вкусами маркизы де Помпадур — ангелочки, влюбленные парочки, кавалеры с дамами, грациозные котики и лошадки с собачками. Но фарфор только с первым обжигом, называемый посему «бисквитом».
Посреди этого богатства я увидела стройного мужчину средних лет, не высокого, но и не коротышку, в шелковой рубахе апаш, панталонах до колена и чулках с туфлями на мягкой подошве. Волосы, абсолютно не седые еще, коротко подстриженные, падали на широкий лоб. И глаза, глаза! Совершенно пронзительно голубые — я едва не зажмурилась от их света. Яркие губы в полуулыбке…
— Добрый день, мсье Колло. Милости прошу — вот стул. Мэтр Лемуан характеризовал вас как едва ли не лучшего своего ученика. Принесли работы? Ну, давайте посмотрим.
Сев напротив, принялся разглядывать сначала рисунки. С удовольствием прищелкивал языком:
— Очень хорошо… превосходно… лучше не бывает…
Бросил на меня восхищенный взгляд:
— Вы и впрямь талант, мсье Колло. Подтверждаю это со всей очевидностью.
Но скульптурки ему понравились меньше:
— Ничего, ничего… Безусловно, графика ваша превосходит лепку… Просто опыта еще маловато. Быстро наверстаем…
С дрожью в голосе я переспросила:
— Вы произнесли «наверстаем»? Означает ли это, что могу я рассчитывать на вакантное место вашего помощника?
Фальконе улыбнулся. И улыбка его, белозубая, лучезарная, оказалась еще пронзительней взгляда голубых глаз.
— Да, мсье, вы приняты. Можете завтра переезжать в Севр. Знаете финансовые условия?
— Знаю…
Сердце у меня сжалось, и дыхания не хватило; я, не в силах сдерживаться, залилась слезами.
Скульптор всполошился:
— Господи, что с вами? Вам нехорошо? — Он вскочил.
Я же рухнула перед ним на колени и, рыдая в голос, повторяла, как сумасшедшая:
— Извините меня, простите… вы ко мне так добры… не могу платить вам за доброту черной неблагодарностью…
Мэтр взял меня за руки, усадил на стул и сказал успокоительно:
— Перестаньте, ну? Глупость несусветная… Что произошло? В чем неблагодарность?
Продолжая всхлипывать, я произнесла:
— В нашем некрасивом обмане…
— Я не понимаю. Прекратите же плакать наконец! Что вы, как девица? В чем обман?
— В том, — вздохнула я. — Я и есть девица…
Он отпрянул от меня, как ошпаренный. В ужасе спросил:
— Как — девица? Вы — девица?!
— Да, мсье… Мы ведь знали, что вы не возьмете женщину. А без этого места не смогу я сводить концы с концами, средства на исходе… И тогда мсье Лемуан предложил мне переодеться мальчиком…
Фальконе сел на стул, потрясенный до глубины души.
— Господи Иисусе! — вырвалось у него. — Надо же такое придумать! Что это стало с Лемуаном? Старческий маразм? Издевательство просто!
Я едва-едва прошептала:
— Извините нас… не сердитесь, мсье…
Он пришел в себя и нахохлился:
— То есть как это — не сердиться? Нет, я не сержусь — я взбешен! Так меня надуть! Как какого-нибудь ребенка! Убирайтесь прочь, мадемуазель Колло! Или как вас там? Разговор окончен.
Слезы вновь потекли из глаз, я, превозмогая рыдания, начала собирать раскиданные работы.
— Извините, мсье… Но мы правда не хотели вас обидеть…
— А обидели — еще как обидели! Просто растоптали!
— Нет, мсье… не имели дурных намерений… Думали, что если навыки мои подойдут вам, то уже не станете обращать внимание на мой пол…
— Буду, буду, как еще буду!..
— Извините, мсье… И прощайте!.. — Сгорбившись, я пошла к двери.
И услышала вдруг:
— Стойте, погодите… Как вас там?.. Как зовут вас на самом деле?
Я обратила к нему зареванное лицо:
— Мари-Анн Колло.
— «Мари-Анн», — зло передразнил он. — Вот уж догадался Бог мне такое подсунуть… Нет, не Бог, но черт! — и перекрестился. — Стойте. То есть сядьте. Я готов согласиться взять вас в ученики. То есть в ученицы, черт!
Не поверив своим ушам, я воскликнула:
— Правда? Господи! Вы готовы?!
— Сядьте. Да, готов. Но не представляю, как преодолеть кое-какие непреодолимые сложности.
Я уже почти хохотала:
— Сложности? Да какие могут быть сложности, коли вы готовы?
— Дело не во мне, а в уставе мануфактуры. Тут работают исключительно мужчины.
— Знаю, знаю. Но не надо зачислять меня на мануфактуру. Буду вашей помощницей, а вы вправе брать к себе на работу хоть собаку.
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
Великая эпоха Екатерины П. Время появления на исторической сцене таких фигур, как Ломоносов, Суворов, Кутузов, Разумовский, Бецкой, Потемкин, Строганов. Но ни один из них не смог бы оказаться по-настоящему полезным России, если бы этих людей не ценила и не поощряла императрица Екатерина. Пожалуй, именно в этом был её главный талант — выбирать способных людей и предоставлять им поле для деятельности. Однако, несмотря на весь её ум, Екатерину нельзя сравнить с царем Соломоном на троне: когда она вмешивалась в судьбу подданных, особенно в делах сердечных, то порой вела себя не слишком мудро.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя Михаила Казовского рассказывает о жизни и судьбе знаменитого византийского императора Юстиниана Великого (483-565 гг.).
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.