Мадемуазель скульптор - [4]
Оказавшись на улице, поняла, что в испарине вся. Но теперь у меня была надежда!
Я зашла в храм Святого Бенедикта и молилась там, глядя на распятие Иисуса и скульптуру Пресвятой Богородицы.
Глава вторая
В МАСТЕРСКОЙ ЛЕМУАНА
Три оставшихся до обеда дня провела в каком-то лихорадочном состоянии, отбирая лучшие рисунки и обдумывая, что на себя надеть. Есть не хотелось вовсе, лишь заставила себя выпить чай с лимоном и сахаром, подкрепившись багетом с маслом. (При отце такое пиршество нам и не снилось, но теперь я была себе хозяйка.) Навестила Жан-Жака — он, по-видимому, тоже наслаждался свободой от запретов родителя, говорил, что кормят его хорошо, а работа хотя и на ногах целый день, но нетрудная. В общем, я за брата больше не беспокоилась.
Выбор одежды у меня имелся не такой уж большой: в гости я отправилась в темном платье с белым воротником и жабо, на плечах — кружевная накидка, а на голове — небольшой чепец с темной лентой; на ногах — кожаные туфли на не слишком высоком каблуке; вот перчатки под цвет платья и чепца мне пришлось купить; дополняли внешний вид ридикюль и связка рисунков, скрученных в трубочку. Без пятнадцати два я уже была на улице Святого Бенедикта и ходила взад-вперед, коротая время, прежде чем подняться наверх. Наконец, вошла.
Франсуаза встретила меня намного теплее, чем в первый раз, и, приветливо улыбнувшись, провела в гостиную. Там уже сидело несколько господ, все без париков, но с напудренными волосами, в белых чулках и камзолах разных расцветок. Мне, конечно, сделалось страшно в этом высокопоставленном обществе, я почувствовала себя Золушкой, у которой Фея-крестная не успела еще превратить дешевую одежду в бальное платье. Тут на помощь пришла мадам Дидро: ласково представила всем и велела показать принесенные рисунки. Я повиновалась.
Гости стали рассматривать мои художества поначалу скептически, но потом на их лицах скептицизм сменился удивлением, а затем восхищением. Начали выкрикивать: «Превосходно! Великолепно! Несомненный талант!»
Я краснела, кланялась и пыталась понять, кто из них и есть, собственно, Жан-Батист Лемуан. В этот самый момент появилась Франсуаза и доложила:
— Прибыли мсье Лемуан собственной персоной.
И в гостиную вошел плотный, коренастый господин небольшого роста. Был он в сером парике и высоком шейном платке с дорогой брошью. Рукава его камзола, пояс и ботинки также блестели дорогими каменьями. (И не зря, как узнала я позже: он считался придворным скульптором его величества Людовика XV.) Бритое лицо соответствовало возрасту — шестьдесят лет, — всё в каких-то мешочках и складках, синеватые круги под глазами и слегка оттопыренная нижняя губа. Нос мясистый, некрасивый. Но зато лоб высокий — настоящего мудреца, и незлые голубые глаза.
Поприветствовав всех, Лемуан сказал:
— Извините за опоздание, господа, я к вам прямиком из Версаля.
— Как здоровье его величества? — осведомился Дидро.
Скульптор пожал плечами:
— Я надеюсь, что хорошо; но аудиенции не было сегодня; принимала меня маркиза де Помпадур.
И собравшиеся закивали в ответ понимающе.
— Так, боюсь, вы уже неголодны, мсье Лемуан? — обратилась к нему мадам Дидро. — Видимо, во дворце вас попотчевали как следует?
Жан-Батист презрительно фыркнул:
— Если бы, мадам! Только чашечка шоколада и бисквит. Я боялся, что урчание моих голодных кишок помешает нашему серьезному разговору.
Гости рассмеялись.
— Так чего мы ждем? Господа, к столу, к столу! — пригласила моя тезка.
Усадила меня от себя по левую руку. Это было почетно, но и напряженно: без конца угощала то одним, то другим блюдом и пеняла, что мало ем. Я действительно, несмотря на долгий пост накануне, не могла проглотить ни кусочка, как бы ни были они ароматны и привлекательны; лишь невесело жевала тарталетки с фуа-гра и пила холодную воду. Взгляд мой был прикован к скульптору — внутренне восхищалась его непринужденностью, светскими манерами и, конечно, аппетитом: ел он буквально за троих. Наконец, после всех перемен и десерта встали из-за стола. Лемуан с чашкой кофе устроился в кресле, что стояло между двух высоких окон, выходивших на улицу Святого Бенедикта. И мадам Дидро подвела меня к скульптору:
— Дорогой мэтр, разрешите представить вам ту самую девушку, о которой мы говорили накануне. Мадемуазель Колло.
Он взглянул на меня полусонно, как-то мельком. Обронил:
— Принесли свои работы?
— Да, мсье.
— Покажите.
Принялся разглядывать. Все его мешки и мешочки на лице сохраняли полную неподвижность, и понять, что он думает, было невозможно. Вдруг нахмурился и сказал:
— Вы обманываете меня. Это рисовал какой-то зрелый художник. Выдаете чужие произведения за свои. — И с негодованием отшвырнул листы от себя.
Я беззвучно расплакалась, стала нагибаться, собирая разбросанные рисунки, тихо повторяя сквозь слезы:
— Вы несправедливы, мсье… Это я сама, сама…
За меня заступилась мадам Дидро:
— Дорогой мэтр, да побойтесь Бога — девушка и так вся трепещет, ничего не ела за обедом, ожидая вашего вердикта… Я свидетель, что никто за нее не рисует.
Лемуан все еще сердился, широко раздувая ноздри. Глухо произнес:
— Ну, так пусть докажет. Прямо тут и сейчас нарисует мой портрет.
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
Великая эпоха Екатерины П. Время появления на исторической сцене таких фигур, как Ломоносов, Суворов, Кутузов, Разумовский, Бецкой, Потемкин, Строганов. Но ни один из них не смог бы оказаться по-настоящему полезным России, если бы этих людей не ценила и не поощряла императрица Екатерина. Пожалуй, именно в этом был её главный талант — выбирать способных людей и предоставлять им поле для деятельности. Однако, несмотря на весь её ум, Екатерину нельзя сравнить с царем Соломоном на троне: когда она вмешивалась в судьбу подданных, особенно в делах сердечных, то порой вела себя не слишком мудро.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя Михаила Казовского рассказывает о жизни и судьбе знаменитого византийского императора Юстиниана Великого (483-565 гг.).
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.