Лживая птица счастья - [276]

Печальная экскурсия закончилась в моём любимом садике. Я присела на мшистый валун у пруда в позе васнецовской Алёнушки и пригорюнилась. Что нас ждёт впереди? Никто из нас не знает. Я не очень доверяла своему оптимистичному видению о новой родине по той причине, что не чувствовала особой связи с кем-нибудь из этого будущего. Что греха таить? Я слегка поплакала. Благо не перед кем было изображать из себя железную леди.

Моё прощание с Риоголизом прервал весёлый мальчишеский голос.

— Мам, ты где? Ясно! Опять забилась в свою нору. Ну-ка, подвинься, — Таятан примостился рядышком со мной и обнял за плечи. — Не грусти, старушка! Впереди нас ждут небывалые приключения!

Засмеявшись, я щелкнула его по носу.

— Видимо мало тебе отец всыпал за недавние приключения, если ты жаждешь новых.

— Мам, скажи, что рукоприкладство — это не наш метод воспитания! И вообще, как же его хвалёная эрейская любовь к детям? — обиженно завопил сынуля, впервые отведавший отцовской криты за подпольную попытку поставить чип мозгового усилителя. — Чем с ходу драться, лучше бы сразу объяснил, в чём дело. Я же не враг сам себе!

— Ладно тебе обижаться! Кстати, ты собрал свои вещи, оболтус?

— Нафиг мне в космосе всякое барахло?! — презрительно фыркнув, ответствовало моё неугомонное чадо. — Я не собираюсь рыдать над шмотками как вы старичьё! — Таятан скорчил уморительную гримасу и прогнусавил: — Ах, мои незабвенные воспоминания! Как же я расстанусь со своим дубовым гардеробчиком? Ведь я в нём прятала своего первого любовника!.. Ах, мои письма! Ведь мне их написал Блок, который был без ума влюблён в меня. Действительно, нужно быть совсем ума, чтобы влюбиться в это жеманное чучело!..

Я ухватила чадо за ухо.

— Ах ты, поганец! Не смей издеваться над своей бедной учительницей! Милейшая Аделаида Марковна ничем не заслужила такое отношение к себе, — взгляд на часы показал, что времени у нас осталось в обрез. — Ё-моё! Таятан, нам пора вылетать! Если опоздаем к всеобщему сбору, отец нам на пару намылит шею. Надеюсь, ты не угробил авиетку по дороге ко мне?

— Обижаешь, старушка! Предок с младых ногтей всю репу мне пропилил своими нравоучениями о трепетном отношении к технике…

— Погоди минутку! — Прикоснувшись к груди, я со всех ног бросилась к замку, не слушая возмущённых воплей сына.

Влетев в спальню, я бросилась к прикроватной тумбочке, но медальона там не было. «Чёрт! Зачем я только его сняла!» В полном отчаянии я обвела спальню быстрым взглядом. О, радость! Моя лилия висела на завитушке зеркала. Вне себя от радости я схватила её, и со всех ног бросилась обратно. Вот теперь всё моё было со мной.

В авиетке я надела медальон на шею, и Таятан с любопытством покосился на меня.

— Ну, мам! Не подозревал, что ты тоже страдаешь фетишизмом.

— Молчи, киндер! Поживи с моё и тогда, посмотрим, сможешь ли ты расстаться с дорогими сердцу вещами.

В зелёных глазах моего мальчика загорелось жгучее любопытство.

— Интересно, почему отец терпеть не может этот медальон?

— Будешь много знать, скоро состаришься!

— Вот ещё! Я вампир, и мне старость не грозит!

— Вот и замечательно! Таятан, не отвлекайся во время ручного вождения.

Закрыв глаза, я взяла в руку медальон, с удовольствием ощущая привычную гладкость золотого цветка. Конечно, это была не та лилия, которую Тьен подарил мне в Академии. Первая так и осталась лежать на дне горной речки, текущей в Риоголизе. Но эта копия тоже подарена им, после одного достопамятного разговора. Как-то во время празднования дня рождения Таятана он догнал меня на дорожках парка и некоторое время мы молча шли рядом. Я тяготилась присутствием Тьена. Серьёзный скандал с Ником, выбил меня из колеи, и мне хотелось побыть в одиночестве, чтобы привести растрёпанные чувства в порядок.

Неожиданно я оказалась в объятиях Тьена. «Mon ami, вижу, тебе не сладко приходится с твоим знаменитым мужем», — мягко проговорил он и с участием заглянул мне в лицо. Рассердившись, я попыталась вырваться, но он не выпустил меня из своих рук, прижав к себе ещё крепче. «О, нет! Не пойми меня неправильно, Мари! Я знаю, что ты любишь мужа и не питаю в твоём отношении никаких надежд, да и мне Аннабель дорога. Я не хочу её потерять, — помолчав, он тихо добавил: — Но нам никто не мешает сохранить светлые воспоминания о нашей первой любви. Не так ли, mon ami?»

Слова Тьена меня растрогали. Я заглянула в его глаза и утонула в их тигрином золоте. Нарастая, в моей памяти снова зазвучала чудесная мелодия выпускного бала в Академии, который вновь закружил меня в беззаботно-счастливом водовороте студенческой жизни. Облик Тьена вновь заслонил собой остальной мир, и я оказалась во власти былых чувств.

Наш поцелуй был долог и нежен, и в нём чувствовался горьковатый привкус осени. Вот тогда Тьен подарил мне медальон и попросил у меня на память прядь волос. Я срезала её садовыми ножницами, и он последовал моему примеру. Разделив наши волосы на две части, он вложил одну из них в мой медальон, а другую — в свой точно такой же медальон, который он бережно прятал на груди. Перед тем как расстаться, мы ещё долго стояли обнявшись и мою душу как встарь пьянило хмельное вино первой любви. Это было наше с Тьеном последнее свидание наедине. Впоследствии при встречах мы всегда держались друг с другом в рамках официальных отношений, предписываемых новым родственникам.