Лжедмитрий - [8]

Шрифт
Интервал

А солнце уже садилось. Из сырых низин поднималась прохладная ночь.

— Братцы! — вдруг завопил инок Мисаил. — Да ведь там... Волки!

И тут все трое заметили, что по обеим сторонам от нитки оставляемых следов подозрительно шевелятся кусты, окутанные серой травою, как если бы там кто-то скрывался, какие-то живые существа.

Не говоря ни слова, отец Григорий рывком вытащил из котомки огниво.

— Будем разводить костёр! — приказал он, передавая огниво отцу Варлааму, а сам поспешил собирать хворост.

В лесу накопились горы валежника. Добытый отцом Варлаамом огонь жадно набрасывался на смолистые жирные ветви. Повалил густой дым. Посыпались искры. Огонь разрывал на куски спустившуюся на землю ночь. Он выхватывал из тьмы то мохнатую ветвь сосны, колеблемую ветром, то пучки ожившей вдруг рыжей травы, то ствол сгнившего дерева. А людям у огня чудилось, что там уже подступают собравшиеся звери, количество которых вокруг костра увеличивалось, без сомнения. Там раздавался злобный протяжный вой. Если вой смолкал в одном месте, то его подхватывали в другом. Иногда он раздавался в нескольких местах одновременно. Вой леденил душу.

— Грехи наши! Грехи наши! — повторял дрожащий отец Варлаам, прерывая молитвы, которые творил безустанно, прижимаясь к костру, так что спутники опасались, как бы на нём самом не вспыхнула одежда, а потому оттирали его, насколько можно, подальше от опасности.

Отец Григорий вместе с иноком Мисаилом запасали хворост, раскладывая добытое вокруг очага.

Затем отец Григорий, заткнув за пояс топор и вооружившись дубиною, попытался даже отойти от костра, но вынужден был возвратиться.

— Да, — сказал он приглушённым, непривычным для него голосом, приподнимая над головою шапку, будто ему вдруг стало жарко. — Да. Там их много... Так что давайте пока посушим одежду.

У Мисаила, да и у отца Варлаама, безусловно, вертелись на языке вопросы. Удастся ли вот так отсидеться? Хватит ли выдержки и терпения? Что будет дальше? Только отважиться на подобные вопросы они не могли.

Отец Григорий решил развести ещё один костёр. Ночь они провели между двух огней, поочерёдно бодрствуя. Долгожданное утро встретили все без особой надежды на хороший исход.

Отец Варлаам продолжал по-прежнему молиться Богу. Пожалуй, он и ночью не смыкал глаз. Он хотел жить, и всё. Он снова проклинал тот миг, когда в Москве ответил согласием на предложение путешествовать в святые места.

Пошарив по котомкам, еды отыскали самую малость. Она лишь раздражала желудки. И как ни вслушивались, в природе не добавилось никаких новых звуков, кроме звуков, свидетельствовавших о волчьих стаях, которые обложили это место, как воины обступают попавшуюся им на пути неприятельскую крепость.

Уныние, кажется, должно было взять верх над людьми.

Даже отец Григорий выглядел мрачным, чего в нём прежде не замечалось. Правда, он не сидел на месте. Он топтался на узком пространстве возле огня, который сегодня казался не таким прытким, как вчера.

Огонь шипел в хворосте, дымил, однако не умирал. Дым стекал вниз в долины и раздирал волчьи ноздри. Волки, надо сказать, тоже не были по-вчерашнему, по-ночному ещё, дерзкими. Они, пожалуй, мало чем и обнаруживали своё присутствие, разве что недовольным рычанием. Но то были уже их разборки между собою.

Не говоря ни слова, отец Григорий снова заткнул за пояс топор, нахлобучил на лоб шапку, сбросил с себя длинный кафтан, но вооружился на этот раз увесистой горящей головешкой.

Товарищи ни о чём его не расспрашивали, не останавливали, но смотрели с надеждой.

Когда он уходил, они приподнялись, показывая, что готовы прийти ему на помощь в любое мгновение. Отец Варлаам перекрестил его дрожащей рукою.

Ждали его возвращения с замирающими сердцами. Оттуда, куда он ушёл, вскоре послышался шум убегавших зверей, ворчание, похожее на злобный лай. Затем всё стихло.

Отец Варлаам читал молитвы громким голосом. Он призывал на помощь Бога, как если бы Бог обретался где-то неподалёку, мог всё это видеть и слышать, а потому — пособить действием по-земному, по-дружески.

Так продолжалось целую вечность. И когда, казалось, пришла пора расставаться с надеждами на благополучное возвращение ушедшего, вдруг раздался его голос.

— Мы спасены! — уверенно произнёс отец Григорий. — Там, внизу, протекает река. Мне удалось отыскать лодку. Я вытащил её на берег.

— Господи! — всхлипнул отец Варлаам. — Да ты, отче... Бог о тебе печётся!

Однако отец Григорий поторопился с выводами. Пробиться к реке оказалось делом не простым. Волки вдруг как бы сообразили, что добыча, за которой они следили столько времени, которую стерегли всю ночь, теперь вот может запросто ускользнуть. В их становище начал раздаваться какой-то особый вой. Они опасались солнечного света, однако голод заставлял их делаться дерзкими и отчаянными. Звери вели себя наподобие своры собак, да ещё не одной своры, а кроме того — каких собак! Головешки же, окутанные дымом, действовали на них сейчас не более как простые палки. Головешки не испускали такого яркого, как в ночи, огня. Звери остерегались только того, что вызывает боль. Потому от головешек людям пришлось отказаться через сотню шагов. Лучше всего было действовать дубинкой. Стоило отцу Григорию огреть чересчур нахрапистого зверя дубинкой по голове — тот с визгом и стонами покатился вниз по склону бугра, увлекая за собою с десяток своих товарищей и будоража чуть ли не всех преследователей, заставляя их держаться на расстоянии от людей. Отец Григорий понял, что так надёжнее вырваться из волчьего плена. Краем глаза, оглянувшись, он проверил правильность направления к вытащенной на берег лодке. А ещё не трудно было заметить, что звери большей частью пытаются напасть на людей сзади, со спины. Потому отец Григорий крикнул Мисаилу поменяться с ним местами. Дорогу в направлении усохшего дерева, откуда уже доносился мощный шум бегущей воды, пробивал теперь Мисаил. Сам отец Григорий замыкал шествие. Он отбивался от наседавших зверей дубиной. Время от времени ему приходилось сдерживать себя, чтобы не схватить в руки топор, торчавший за поясом. Конечно, топор превратился бы в более верное оружие, но дубина держала зверей на расстоянии...


Еще от автора Станислав Антонович Венгловский
Рассказы об античном театре

Автор объединяет популярные очерки о древнегреческом театре, о «легендарном» родоначальнике трагедии Дионисе, о выдающихся драматургах: Феспиде, Эсхиле, Софокле, Еврипиде, Аристофане, Менандре – об их творчестве и театральной жизни в античности.


Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА. Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.


Занимательная медицина. Развитие российского врачевания

В книге речь ведется о русских медиках. Здесь можно прочесть их полузабытые жизнеописания, начиная еще с основания первых лекарских школ в Москве и в Санкт-Петербурге, а уж тем более с учреждения первого в России Московского университета. Не обойдена также роль и Санкт-Петербургской медико-хирирургической академии.


Занимательная медицина. Средние века

В книге повествуется о медицине эпохи Средневековья. Перед глазами читателей медицинская наука предстанет в несколько непривычном своем обличии. Те, которые предпочтут обратиться сразу к определенным главам, – без малейшего промедления окажутся в центре интересных, значительных эпизодов в становлении медицинской науки. Из этих эпизодов, по нашему убеждению, как раз и соткана вся драматическая история медицинского врачевания.Предлагаемая книга может оказаться полезной для многих людей: и для тех из них, которые посвятили медицине всю свою предыдущую жизнь и знают о ней почти все, и для тех, кто изо всех сил старается как можно подальше держаться от любого врачебного кабинета.


Рекомендуем почитать
Тамбера

В центре повествования У. Сонтани — сын старосты деревни, подросток Тамбера. Он наделен живым воображением, добротой, тонко понимает природу, горячо любит мать и двоюродную сестренку Ваделу. Некоторым жителям кампунга кажется, что со временем Тамбера заменит своего отца — старосту Имбату, человека безвольного, пресмыкающегося перед иноземцами. Это Имбата ведет сложную игру с англичанином Веллингтоном, это он заключает кабальный «договор о дружбе» с голландцами, вовлекая тем самым лонторцев в цепь трагических событий.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Атаман Ермак со товарищи

Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.


Крепостной шпион

Роман Александра Бородыни «Крепостной шпион» — остросюжетный исторический детектив. Действие переносит читателя в российскую столицу времён правления императора Павла I. Масонская ложа занята поисками эликсира бессмертия для самого государя. Неожиданно на её пути становится некая зловещая фигура — хозяин могучей преступной организации, злодей и растлитель, новгородский помещик Иван Бурса.


Смерть во спасение

В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.


Государева крестница

Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.