Люмен - [71]

Они образуют дорожку к одному из захоронений в стене.

Адэр Филипп Дюбрэй.

Мое сердце отбивает один тяжелый удар за другим, когда я обращаю внимание на эту табличку, когда я пробегаю кончиками пальцев по совсем недавно выгравированным буквам. Его второе имя совпадает с именем моего отца.

Но этой плиты не было здесь раньше.

Что за чертовщина?

Я судорожно глотаю воздух, бросая взгляд на вазу со свежим букетом, стоящую прямо под табличкой с его именем.

Здесь даже нет порослей мха, по чему я могу судить, что захоронение было создано совсем недавно. Но это невозможно, чтобы здесь был захоронен Дэр, потому что я видела его не далее чем прошлым вечером. С ним все хорошо, с ним все хорошо, с ним все хорошо.

Прикасаясь ладонью к его имени, пытаясь разубедить себя в реальности того, что находится у меня прямо перед глазами, я внезапно начинаю видеть картины у себя в голове: передо мной предстают образы, запахи.

Море, утес, машина.

Кровь, скрежет металла, вода.

Дэр.

Он весь в крови.

Он весь в крови.

Он весь в крови.

Все вокруг поглотил огонь.

Пламя охватило каменные стены.

Словно оно отчаянно жаждет вырваться наружу.

Едкий дым душит меня, и я сгибаюсь от приступа кашля.

Мои губы жадно глотают воздух.

Я моргаю, и видение рассеивается.

Моя рука лежит на гладкой пустой стене, на ней больше нет имени Дэра.

Цветы тоже исчезли.

Я снова одна.

На полу не видно разметавшихся лепестков и бутонов.

Я не могу дышать.

Я не могу дышать.

Я не могу дышать.

Я сумасшедшая.

Это единственное разумное объяснение.

Я бросаюсь к двери и в следующую секунду остаюсь под знойными лучами солнца. Только бы оказаться подальше от этого мавзолея, подальше от смерти. Я стремительно кидаюсь обратно к замку Уитли, но спотыкаюсь о камни.

– Калла, – кто-то зовет меня по имени, и я боюсь оборачиваться, боюсь, что снова никого не увижу там, боюсь, что этот оклик опять окажется плодом моего воображения.

Неужели именно это испытывает Финн изо дня в день? Неужели я тоже ступила на эту скользкую дорожку? Это словно кроличья нора, и я тот самый кролик: я безумна.

Но затем я вижу Дэра, он такой же высокий, такой же сильный, как и всегда, и я бросаюсь в его объятия, не думая о том, что должна держаться от него подальше.

Он обвивает меня руками, и я утопаю в его запахе, таком приятном и таком знакомом. Мои веки блаженно опускаются.

– Ты в порядке! – говорю я ему, говорю я самой себе. – С тобой все хорошо.

– Да, я в порядке, – отвечает он в замешательстве, а его руки тем временем успокаивающе поглаживают меня по спине, прижимая мое тело так близко к себе. – Тебе показалось, что со мной случилось что-то плохое?

Я снова воскрешаю в своей голове то видение, в котором его имя было высеченно на могильной плите. Я вздрагиваю, изо всех сил пытаясь оттолкнуть эту страшную картину прочь, прочь из моего подсознания.

– Нет. Я… нет.

Он обнимает меня еще несколько минут, а затем отстраняется, заправляя выбившуюся прядь волос за мое ухо.

– С тобой все нормально? Тебя не было несколько часов.

Несколько часов? Как такое возможно? Небо над нами начинает вращаться тысячей вихрей, и я снова прижимаюсь к нему, чтобы устоять на ногах.

Я слышу биение его сердца, оно колотится очень быстро, потому что Дэр напуган.

Он боится за меня, потому что ему знакомы эти симптомы: он уже видел их, когда общался с моим братом.

– Все хорошо, Калла, – бормочет он, но я отчетливо слышу беспокойство в его голосе, – все хорошо.

Но по его интонации я могу сказать, что на самом деле это не так.

Ментальные заболевания передаются генетическим путем.

Я кролик.

И я безумна.

– Твоего отца звали Филипп? – спрашиваю я неуверенно, и он смотрит на меня сверху вниз.

– Да.

– И моего так же.

– Я знаю, – говорит он, – но вещи не всегда являются тем, чем кажутся, Калла. Ты ведь помнишь об этом?

Это звучит так глупо. Моего отца зовут Филипп, и его отца тоже звали Филипп. Это стоит просто принять как факт. Дэр приобнимает меня одной рукой за плечи, пока мы возвращаемся к дому, и я чувствую, как время от времени он бросает на меня тревожные взгляды.

– Прекрати, – наконец говорю ему я, когда мы проходим через сад, – со мной все нормально.

– Я понял, – соглашается он, – конечно же, с тобой все нормально.

Но он знает меня достаточно хорошо, чтобы в глубине души понимать, что это не так.

Сабина сидит, опустившись на колени перед дверью библиотеки, и копается, в богатой почве английских земель. Она оборачивается на нас через плечо. Когда ее взгляд падает на мое лицо, ее глаза превращаются в узкие щелочки, и она поднимается на ноги.

– С вами все в порядке, мисс Прайс? – спрашивает она своим низким голосом.

Мне хочется солгать ей, сказать, что я в полном порядке, но я уверена, что она без труда заметит разницу. Если честно, когда она вот так пристально смотрит на меня своими внимательными темными глазами, мне кажется, что она видит меня насквозь.

Поэтому я не утруждаю себя враньем.

Я просто встряхиваю головой.

Она понимающе кивает.

– Пойдем со мной.

Мы следуем за Сабиной в заднюю часть дома, туда, где находится ее комната. Она маленькая и мрачная, окна занавешены цветастыми шторами, повсюду какие-то загадочные символы и пестрые украшения, зеркала, ловцы снов и звезды.