Людмила - [69]

— Нет, он бы не стал этого делать, — она покачала головой. — Во всяком случае здесь. И сейчас, — сказала она. — И потом, — она посмотрела на меня, — вы же сами знаете. Этот человек, который напал на вас. С ножом.

— Не было ножа, — сказал я.

— Был. Я видела.

— Хорошо, но зачем? Зачем кому-то понадобилось убивать его? В наше время для этого нужны очень серьезные причины.

— А зачем было нападать на вас?

— Зачем?

— Наверное, тоже были серьезные причины, — она вопросительно посмотрела на меня.

Я пожал плечами.

— Но я же не торговал наркотиками, — сказал я.

— Саша тоже не торговал, — сказала Людмила.

— Он продал.

— Это был не наркотик, — сказала Людмила, — я знаю. Он смошенничал. Может быть, это и нехорошо, но продавать наркотики еще хуже.

— Не наркотик?

— Нет. А почему вас интересуют эти наркотики?

— Они меня не интересуют, — сказал я. — Во всяком случае, это не то, чем я занимаюсь. Просто по ходу дела я узнал, что он продал этот наркотик. Не наркотик? Хорошо. Но у нас за это не убивают. Это не Гарлем и не Майами. Если его убили, то не за это, а за то, что он мог рассказать. Мне нужен был адрес. Если бы он во время мне его дал, возможно, сейчас он был бы жив.

— Да? А он боялся именно вас, — сказала Людмила.

— Ему следовало бояться этой банды.

— Может быть, он думал, что вы один из них.

— Тогда зачем бы я спрашивал у него этот адрес?

— Какой адрес?

— Я спрашивал его, где он украл этот... Где он украл то, что принял за наркотик.

— Вы искали этот препарат?

— Я искал это место. И этих людей, — сказал я. — Я искал эту банду, чтобы посадить их в тюрьму.

— Это не просто банда, — сказала Людмила. — То есть не в традиционном понимании. Саша... Он воровал у них наркотики. Для себя, не для продажи. Но эта ошибка раскрыла его, и мы поняли, что там происходит. Нет, это не банда — это сложнее.

— Ну конечно, мафия, — сказал я. — Девочка моя, убивает не только мафия. Так что же такое он там открыл?

Она молчала.

— Он рассказал вам об этом?

— Не он. Саша не знал, но... Когда они стали искать, мы поняли, с чем это связано.

— Он говорил мне, — сказал я. — Он говорил про киднэппинг, и я бы не поверил, если бы сам с этим не столкнулся. Это так?

— В некотором смысле.

— Что значит «в некотором смысле». Похищение есть похищение. Какой еще может быть смысл?

Она посмотрела на меня.

— Да, — сказала она.

Я закурил, глубоко затянулся. Помолчал.

— Это женщина? — спросил я.

— Нет, — сказала Людмила. — То есть я ничего не знаю о женщине.

— Стешин тоже ничего не знал, — сказал я. — Собирался у кого-то узнать.

Я затянулся. Людмила взяла бокал, отпила немного вина. Я тоже вспомнил о своем, налил рому, выпил залпом, затянулся.

— Возможно, есть женщина, — сказала Людмила. — Я знаю, что там не один человек. Но если женщина, то разве что как свидетель.

— Почему не убить? — спросил я. — Или поставим вопрос иначе: почему убили Стешина? Что это, просто прокол?

Людмила подумала. Помолчала.

— Не знаю, — сказала Людмила. — Не знаю, почему они не похитили его. Может быть, из-за отца. Он мог..., — она не договорила, задумалась.

«Нет, тут что-то не так, — подумал я. — Это не профиль банды. Конечно, убить человека надежней и проще, чем похищать его и держать где-то взаперти, но и наказание гораздо серьезней. А генерал... Он мог и не узнать, что его сына похитили, ведь он не поддерживал отношения с ним. Так почему же они не похитили его, как похитили Людмилу? Почему предпочли убить? И второе: если речь идет о киднэппинге, то как это связано с наркотиками? Нет, здесь определенно дело в чем-то другом».

— Зачем похищать людей? — спросил я. — С какой целью? Если для выкупа, то что можно взять с советских граждан? Рабство? Я знаю, что на Кавказе, в некоторых горных селеньях практикуются подобные вещи, но для этого и похищают где-нибудь там же. Значит, это что-то другое?

Людмила вздохнула.

— Не спрашивайте. Я сейчас ничего не могу вам сказать. Я не в праве одна решать этот вопрос.

— Вы понимаете, в какую историю вы попали? — спросил я. — Понимаете, чем это вам грозит?

— Я это поняла еще тогда, — сказала Людмила. — Этот тогда пытался проникнуть сюда, в квартиру. Я думала, это Саша — я дала ему ключ. Но это был не Саша, это был тот, и если б не вы...

Он сказал мне об этой встрече, — сказала она. — Он говорил, что ему обещали помочь. Теперь я понимаю, насколько это было безнадежно, насколько это была безумная идея. Он сидел мертвый, — сказала Людмила, — а я совсем недавно видела его живым. Мертвый, — повторила она и замолчала.

Наступила тишина, и в этой тишине особенно резко и отчетливо прозвучал телефонный звонок. Он повторился несколько раз, прежде чем Людмила встала.

— Телефон, — сказала Людмила и вышла из комнаты.

На этот раз я не стал вскакивать и бросаться к двери — она не закрыла ее, выходя. Я услышал, как Людмила что-то коротко сказала там, а потом приблизились ее шаги. Она вошла с видом растерянным и чуть-чуть виноватым. Она сказала, что это меня.

Меня? Странно. Я никому не давал этот номер и здесь не ждал никакого звонка. Я сказал, что мне не хочется ни с кем разговаривать, и попросил ее сказать, что я только что вышел.