Люди желтых плащей - [26]

   Велю Жене закрыть машину на ключ -- слишком хорошо знаю, как действует на "прокаженных" сработавшая сигнализация. Потом выхожу на середину дороги и осматриваюсь.

   -- Ну, куда двинем? -- спрашивает Арт. В левой руке пакет с продуктами, в правой помповик.

   Я не успеваю ответить, слова застревают в глотке на полпути...

   -- Слышали? -- спрашивает Женя.

   Я слышал. Как будто чьи-то ноги шлепают по лужам.

   Одним резким движением цевья Арт досылает в патронник первый патрон из подствольного магазина. Жест настолько отточенный, словно он делал это всю жизнь.

   Женя следует его примеру. Я снимаю карабин с предохранителя.

   Лихорадочно осматриваем улицу. Никого.

   Потом вдруг...

   -- Вон она! -- Женя указывает дулом дробовика на ряд машин, в котором припаркован наш "Ниссан".

   Поворачиваюсь туда и тоже вижу ее. Нарушитель спокойствия прячется за белым "Мерседесом", сильно покореженным и без стекол. Это девчонка, не старше пятнадцати. Худющая, черные волосы почти до пояса. Темная хлопковая блуза с белыми рукавами, перекрасившимися в грязно-розовый, и черные джинсы, разодранные на коленках.

   Завидев нацеленный на нее дробовик, девчонка пускается наутек.

   -- Не стреляй, -- говорю брату. -- Пусть бежит.

   -- Ага... А если она заразная?

   -- Не заразная.

   -- С чего ты взял?

   -- Она в одежде.

   20:20

   Мы шагаем вдоль обочины в том же направлении, куда убежала девчонка. Ботинки шлепают по мокрому асфальту. Звук кажется инородным, настораживающим. Мне все время кажется, что кто-то идет за нами. Поминутно оборачиваюсь назад. Но кроме брата там никого. Женя с Артом тоже на нерве, стволы дробовиков безостановочно сканируют улицу.

   Ни один дом не кажется мне надежным. У одного стекла выбиты, у другого ворота свалены, третий все еще горит, от четвертого разит так, словно внутри устроили братскую могилу. Пятый...

   Я останавливаюсь так резко, что идущий позади меня Женя врезается мне в спину.

   -- Ты чо?!

   Молчу. Смотрю на пятый дом.

   Из приоткрытой в воротах калитки нам призывно машет человеческая рука.

   20:25

   Дом на противоположной стороне дороги. Одноэтажный, кирпичный, окна заколочены досками, ворота самые простые, железные. Не выдержат натиска и пятерых "прокаженных", не говоря уже о компании побольше.

   -- Идите сюда! -- слышу приглушенный женский голос. Рука принимается махать энергичнее. -- Вы, в плащах! Идите сюда!

   Пацаны отрывают щеки от прикладов и вопросительно смотрят на меня. Дула их дробовиков давно направлены на ворота.

   -- Покажись, -- говорю. -- Лицо покажи.

   Рука исчезает за дверью, секунда, и из проема высовывается взлохмаченная голова. Девушке лет двадцать, копна спутанных каштановых волосы и синий свитер с высоким горлом.

   -- Мы можем пустить вас переночевать, -- говорит она. Голос мелодичный, но с хрипотцой -- не люблю такие. -- Вас сколько?

   -- Трое. А вас?

   -- Тоже. Будете заходить?

   Поднимаю глаза к небу. В нашем распоряжении не больше десяти минут, чтобы подыскать приличное укрытие. А этот дом ничем не хуже других, даже укреплен худо-бедно. И потом -- перед нами первые выжившие со времен "Супер-Арсенала".

   Меня раздирает любопытство.

   -- Чернявая в блузке -- ваша?

   -- Наша-наша. Ну, вы будете заходить?

   -- Пойдем, Максим, -- шепчет брат уголком рта. -- Хуля бродить?

   -- Ладно, -- говорю, и пацаны опускают оружие. -- Только смотри, у нас стволы.

   -- Вижу, -- отвечает девчонка. -- Я ж вас потому и позвала.

   20:30

   Железная калитка за нами закрывается, и мы оказываемся в тесном дворике, окруженном со всех сторон кирпичной стеной. Участок маленький, от стандартных шести соток осталось только три, остальные то ли продали соседям, то ли выкупили имеющиеся. От калитки к крыльцу ведет узкая тырсовая дорожка, за домом жалкое подобие огорода. Дворик вмещает стол и две лавки. Над головой железная решетка, увитая сухими виноградными лозами.

   Теперь могу как следует рассмотреть нашу новую знакомую. Невысокая, пышноватая, густые каштановые волосы давно не чесаны и не мыты. Лицо округлое, чистое и было бы даже симпатичным, если бы не излишняя полнота. Впрочем, теперь о диете ей можно не беспокоиться. В нашем новом мире тучные люди либо подтягивают пояса, либо протягивают ноги.

   -- Это у вас химзащита? -- спрашивает девушка, поочередно оглядывая нас.

   Невозможно понять, шутит она или нет. Голос звучит вполне серьезно.

   -- Ты вообще в курсе, что на улице происходит? -- пускает шпильку Арт.

   Девчонка бросает на него недовольный взгляд, тонкие брови взлетают вверх:

   -- Конец света. Это все из-за дождя, да? Мы на дождь сразу подумали.

   -- В самый корень зрите, -- вытягивает палец Арт. Глобальные катаклизмы раскрывают в нем все новые грани характера. Сперва властность, теперь саркастичность.

   На крыльце появляются еще две девушки. Одна -- уже знакомая нам школьница. Агатово-черные волосы обрамляют костлявое лицо, темная отечность под печальными глазами, верхнюю губу морщит рубец -- след былой травмы. Вторая, по возрасту ближе к пухленькой, типичная "гламурная киса", как это сейчас называют. Высокая, фигуристая, длинные выжженные волосы с прямой челкой чуть ниже линии бровей, толстые, точно пара пиявок, губы. Слой макияжа, который она то ли не успела снять, то ли успела наложить, не скрывает припудренные веснушками щеки. Джинсы в обтяжку, из-под короткой курточки выглядывает розовый вязаный топ.