Люди в погонах - [21]

«А что скажет она теперь, когда узнает о новом моем назначении? — подумал Мельников. — Обман. Оскорбление материнского чувства. Да, так и скажет. А может, и нет?»

Поезд мчался вперед. Похрустывали суставы рельсов. Свистел ветер в решетке вентилятора. Убегали назад леса, горы, мелькали поселки, станции.

2

Шофер Джабаев, посланный в штаб дивизии за новым комбатом, оказался человеком неразговорчивым. Сдержанно ответив на несколько вопросов подполковника, он умолк и сидел за рулем сосредоточенный, даже немного настороженный. Не старый, но уже повидавший виды «газик» бежал по размытой дождями дороге рывками: то быстро набирал скорость, то так же быстро гасил ее, когда попадал в заполненные водой ложбины. Степь была серой, неприветливой.

Всматриваясь вдаль, Мельников часто переводил взгляд на крупное скуластое лицо шофера. Ему хотелось заставить его разговориться, чтобы не ехать молча. И он опять принялся задавать ему один вопрос за другим:

— Ну, как дела, Джабаев?.. Просторы здешние по душе или нет?.. Чего молчите?..

Солдат наконец улыбнулся, негромко ответил:

— Хороший простор. Вперед прямой, назад прямой. Никакой задержки.

— Да, — согласился Мельников. — Зато зимой, наверно, пробирает насквозь?

— Немного так, немного нет.

— Чего там нет? Померзнуть приходится, особенно шоферам.

Джабаев усмехнулся:

— Зачем мерзнуть, не надо мерзнуть, товарищ подполковник. Шуба горячая, как печка.

Джабаев напомнил Мельникову далекого эвенка, приезжавшего когда-то на собаках за Наташей, чтобы увезти ее к больному ребенку. У шофера оказалась такая же плотная коренастая фигура, те же неторопливые сильные движения. «Надень сейчас на него медвежью шубу, лохматую шапку и оленьи унты, — рассуждал про себя Мельников, — и не различишь, кто это: эвенк или казах Джабаев».

Это неожиданное сходство понравилось Мельникову. Он даже повеселел немного.

— Значит, со степью дружим? — продолжал он, повернувшись к Джабаеву. — Ну и правильно. Без дружбы никак нельзя солдату.

Разговаривая, Мельников с интересом оглядывал дали. Его не удивляла эта пустынность. Он еще у командира дивизии познакомился с картой района. И первое, что бросилось ему в глаза, — отсутствие сел на всем протяжении дороги — от районного центра до расположения полка. Самое ближнее село находилось километрах в тридцати семи от дороги.

Вдруг из придорожного ковыля выскочил крупный, с седоватым отливом заяц. Он рванулся было наперерез машине, но перед самой дорогой неожиданно сделал петлю и метнулся в сторону.

— Ого! — воскликнул Мельников и, дав шоферу знак остановить машину, выпрыгнул из кабины. Заяц то скрывался по самые уши в траве, то выныривал из нее и на какое-то мгновение словно повисал в воздухе. «Жаль, что ружье в багаже оставил», — вздохнул подполковник и даже стиснул кулак от досады. А заяц, как нарочно, отбежав немного, остановился на миг, приподнялся на задние лапы, огляделся и устремился дальше все теми же размашистыми ныряющими прыжками.

— Хорош, чертяка, — залюбовался Мельников и еще минуты две глядел вдаль: не мелькнут ли снова на фойе сизого ковыля серая заячья спина и острые уши. Азарт охотника затмил в нем все дорожные волнения. Даже приятный озноб пробежал вдруг по телу. И пустынная неприветливая степь будто ожила сразу, посветлела.

— Значит, охотиться есть на кого? — спросил Мельников, повернувшись к стоявшему рядом Джабаеву.

Тот ответил не задумываясь:

— Хорошая охота, товарищ подполковник. Заяц есть, волк есть. Большой волк.

— Ну, ну, расскажите.

И пока «газик» мчал их до места расположения полка, Джабаев не переставал рассказывать.

В городок въезжали в сумерках. На мосту через речку Джабаев остановил на минуту машину. Оторвав от руля правую руку, он поднял ее и прошептал, таинственно прищурившись:

— Слышите, товарищ подполковник?

Снизу, оттуда, где быстрая вода омывала сваи, доносился тонкий рокот струи. Казалось, кто-то играет на серебряной флейте. Мельников затаил дыхание, чтобы получше расслышать эту необычную музыку. Джабаев опустил руку на руль и сказал улыбаясь:

— Курай поет, хорошо поет, товарищ подполковник.

— Верно, — согласился Мельников. — Занятно выводит. Это что ж, всегда так?

Шофер весело кивнул головой.

— Всегда. Зимой — так, летом — так. Душе весело.

— А вы лирик, Джабаев, — заметил подполковник и подумал: «Интересный, кажется, человек».

За мостом «газик» поднялся на горку, свернул влево и, пробежав длинную аллею невысоких деревьев, остановился у приземистого дома, обнесенного колючей проволокой.

— Штаб полка, — сообщил Джабаев и заглушил мотор.

Возле дежурного по штабу Мельников снял шинель, достал из кармана белый платок, тщательно вытер им лицо, шею, а затем уже пошел представляться командиру.

Когда Мельников зашел в кабинет, полковник Жогин, извещенный дежурным, стоял уже в готовности встретить прибывшего комбата. Его полная, туго перетянутая ремнями фигура выглядела внушительно. На груди выделялись белый ромбик академического значка и две новенькие орденские колодки.

— Здравствуйте, — коротко сказал Жогин и протянул руку вошедшему. — Долго вы ехали, товарищ подполковник. Личное дело ваше раньше пришло.