Люди в погонах - [16]
— Ах, бюрократы! — возмутилась Анастасия Харитоновна. — Человек на краю света был. Медведям в зубы смотрел. Да перед ним все двери открывать надо, ковры под ноги стелить. А тут не прописывают на своей жилплощади.
— Не надо, мама, нервничать, — успокаивала ее Наташа.
— Как же не нервничать? Ты, можно сказать, подвиг совершила. Героиней стала. Пусть другие попробуют отважиться на такое.
— Ну, мама!
— Что тебе «мама»? Я знаю, из Москвы можно легко уехать, а чтобы вернуться сюда, нервы попортишь. Потому хорошие люди и сидят на месте.
— Хорошие, — поморщилась Наташа.
— А что же? — все больше горячилась Анастасия Харитоновна. — Ты хорошая? Вылетела как птица, а теперь кланяйся: пустите меня в свою квартиру.
На другой день в обеденный перерыв Анастасия Харитоновна зашла домой за дочерью и вместе они поспешили в отдел прописки. Наташа всю дорогу просила мать не волноваться, говорить поспокойнее.
— Ладно, ладно, я знаю, — отвечала Анастасия Харитоновна.
Придя в милицию, она не остановилась возле толстяка с серым холодным лицом, а сразу по узенькой деревянной лестнице поднялась на второй этаж и направилась к двери с дощечкой «Начальник паспортного стола». Какой-то мужчина в желтом кожаном пальто сердито проговорил:
— Здесь очередь, любезная. Подождите.
— Хорошо, хорошо, — негромко сказала Анастасия Харитоновна и отступила в сторону. Минут через пятнадцать она вошла в кабинет начальника: Наташа осталась в прихожей. Из-за двери донесся нервный голос матери: «Медведям в зубы... На краю света... Подвиг». Люди в приемной удивленно переглядывались. Наташа отвернулась к окну, говоря самой себе: «Ой, как нехорошо, как это стыдно».
Дверь приоткрылась, и мужской голос позвал:
— Наталья Мельникова, зайдите!
Стараясь ни на кого не глядеть, Наташа прошла в кабинет.
— Вот что, — сказал человек в черном костюме. — Напишите заявление, объясните подробно положение, в котором вы оказались, и принесите мне. А вам, — он повернулся к Анастасии Харитоновне, — волноваться не стоит и кричать тоже.
Из кабинета выходили молча. Лицо Анастасии Харитоновны было желтым и сморщенным. Плечи ссутулились. Наташа впервые заметила, что узкий костюм и черная шляпа с пышным светлым пером уже не подходят матери, не красят ее, как раньше, а, наоборот, сильнее подчеркивают неотразимо надвигающуюся старость. «Нет, это невозможно», — подумала вдруг Наташа, еле сдерживая подступившие к горлу слезы. Она подошла к матери, взяла ее под руку и уже не отпускала, пока не проводила до яркой длинной вывески «Фотография», где Анастасия Харитоновна двадцать шестой год работала бухгалтером.
Через два дня Наташу прописали. Начались поиски работы. Всюду в терапевтических отделениях больниц места были заняты. В здравотделе предложили ей работу в клинике в семидесяти пяти километрах от Москвы.
— Ладно, я подумаю, — согласилась Наташа.
Но Анастасия Харитоновна запротестовала категорически:
— Ты что это сообразила? Мало на собаках ездила?
— Так ведь здесь электрички ходят, — пыталась объяснить Наташа.
— И пусть на этих электричках другие катаются. А ты в центре должна работать. Заслужила. Требуй и все.
Однажды Анастасия Харитоновна, придя вечером с работы, достала из карманчика листок бумаги с адресом и подала Наташе.
— Держи-ка, дочка... Это профессор один, портрет жены заказывал у нас. Душевнейший человек. Поговорила я с ним о тебе, вот и адресок написал. Велел сегодня же прийти.
— Профессор Федотов? — удивилась Наташа, не веря своим глазам. — Это же замечательный хирург! Нет, мама, я не пойду. Мне неудобно.
— Почему неудобно?
— К такому человеку... и как-то неофициально. Не могу.
Анастасия Харитоновна вздохнула и покачала головой:
— Ой ты, господи, перепугалась, ровно школьница. А ты сходи, тогда и говорить будешь.
После долгих колебаний Наташа все-таки переборола себя и пошла по написанному на листке адресу. На улице Горького она отыскала нужный дом, поднялась на второй этаж и с трепетом нажала белую пуговку звонка. Дверь открылась мягко, без шума. Старичок в полутьме вежливо проговорил:
— Прошу, прошу.
— Мне профессор нужен, — сказала Наташа извиняющимся тоном.
— Очень хорошо, — весело отозвался старичок. — Извольте проходить сюда, раздевайтесь.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, я ненадолго.
— Все равно раздевайтесь. Никаких разговоров. Ну, а теперь давайте знакомиться. Моя фамилия Федотов, а ваша, кажется, Мельникова? Чудесно! Присаживайтесь.
Наташа не могла сдвинуться с места. Она смотрела на старичка и не верила, что перед ней известный профессор. Он стоял низенький, худощавый. Лицо красноватое, в морщинах. На маленьком носу — два прозрачных стеклышка с золотым хомутиком. И о таком невзрачном на вид человеке по всей Москве говорили: «Бог хирургии», «Исцелитель», «Великан». Наташа удивилась: «Какой же он великан?» Придя в себя, сказала смущенно:
— Извините, что побеспокоила в такое время.
Профессор протянул вперед руки:
— Не следует, голуба, не следует. Я сам виноват. Понимаете, рассеянность. Хотел написать служебный адрес, а написал домашний. Мозговые, так сказать, завихрения. Теперь что делать? Будем пить чай.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа Анатолия Яброва, писателя из Новокузнецка, охватывает период от последних предреволюционных годов до конца 60-х. В центре произведения — образ Евлании Пыжовой, образ сложный, противоречивый. Повествуя о полной драматизма жизни, исследуя психологию героини, автор показывает, как влияет на судьбу этой женщины ее индивидуализм, сколько зла приносит он и ей самой, и окружающим. А. Ябров ярко воссоздает трудовую атмосферу 30-х — 40-х годов — эпохи больших строек, стахановского движения, героизма и самоотверженности работников тыла в период Великой Отечественной.
В книгу Семена Гехта вошли рассказы и повесть «Пароход идет в Яффу и обратно» (1936) — произведения, наиболее ярко представляющие этого писателя одесской школы. Пристальное внимание к происходящему, верность еврейской теме, драматические события жизни самого Гехта нашли отражение в его творчестве.
Марианна Викторовна Яблонская (1938—1980), известная драматическая актриса, была уроженкой Ленинграда. Там, в блокадном городе, прошло ее раннее детство. Там она окончила театральный институт, работала в театрах, написала первые рассказы. Ее проза по тематике — типичная проза сорокалетних, детьми переживших все ужасы войны, голода и послевоенной разрухи. Герои ее рассказов — ее ровесники, товарищи по двору, по школе, по театральной сцене. Ее прозе в большей мере свойствен драматизм, очевидно обусловленный нелегкими вехами биографии, блокадного детства.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.