Люди Солнца - [37]

– А мы будем развязывать понемногу фуражный воз и заносить сюда продукты, чтобы было из чего готовить обед. А вот вечером мы зажжём в камине огонь, всем нарежем хлеб, окорок, усядемся тихо и будем слушать.

Маленький муравейник, оживлённо перешёптываясь, полез из-за стола.

Когда мальчишки ушли, мы с Носатым и Таем сняли парусину с фуражного воза и стали перемещать провизию. Корзины с сыром и окороком Носатый вносил в зал, это было понятно. Но вот что делать с птицей и сырым мясом? И я спросил у Тая:

– Ты ледник где-нибудь видел?

Он припоминающе всмотрелся в даль и сказал:

– Ледник быть должен. Кажется, на чертеже видел, мастер.

Тогда мы вошли в залу, и я попросил у Эвелин чертёж замка, сшитый в одну книгу вместе с купчей и земельными планами. Она вынесла его, сходив на женскую половину, за ширмы. Мы развернули бумаги на углу стола и всмотрелись.

– Вот здесь, – показал Тай. – Возле места, где готовят еду. Для склада оружия место мало. Для склада продуктов подходит. Ледник, мастер.

Место, указанное им, было совсем рядом, но входа в него я не видел. Всмотревшись в план, я не без удивленья спросил:

– Но здесь, на чертеже, кажется, указана дверь?

Тай взглянул и сказал:

– Да, мастер. Указана.

Это место было в стене, противоположной от стола, и на удалении от камина. Мы уставились удивлёнными взглядами в эту стену. Белая штукатурка, никакой двери. В эту минуту в залу в очередной раз вошёл Носатый, поставил на стол корзину и стал вынимать из неё кольца пронзительно запахшей чесноком колбасы.

– А ну-ка, братец, – поманил я его, – неси топор.

Носатый, удивлённо мигнув, не стал переспрашивать, а быстро принёс топор, лежавший рядом с ним, в дровах возле камина. Эвелин, Власта и помогавшие им девочки оставили свое занятие, смолкли и стали смотреть. Я подошёл к стене, и Тай подошёл тоже, держа в руке перегнутый чертёж. Я сверился с чертежом ещё раз, выбрал место – и с силой ударил обухом топора. Упал небольшой пласт штукатурки, и открылась лёгкая, на одной лишь глине кирпичная кладка. Один кирпич сдвинулся с места и едва не выпал по ту сторону стенки. Тогда азартно и быстро я нанёс десяток ударов и пробил в половину своего роста дыру.

– Дверь! – сказал Тай, сунув голову в облачко известковой пыли.

Я отдал ему топор, и он за минуту вынул скрывавшиеся под штукатуркой кирпичи.

Открылся дверной проём, не очень широкий, в ярд с небольшим. И в этом проёме действительно виднелась изумительно красивая, резного красного дерева дверь. Она была поставлена бывшими владельцами, очевидно, недавно, в относительно «мирные» времена. А распахнув её и шагнув дальше, сквозь толщу стены, на два ярда, я увидел и старую дверь, из почерневшего от времени дуба, с изъеденной ржавчиной железной оковкой. Она была открыта и отведена вдоль стены. Тёмный коридор уходил вдаль, а справа, разрезая каменный массив, взлетали вверх ступени круглой каменной лестницы. Закручена лестница была стандартно, по часовой стрелке, то есть широким радиусом на левую руку, в которой весьма неудобно держать меч. (А вот защитник при нападении на замок, отступая наверх, широкий радиус имел как раз на правой руке, и перед нападающим – при работе мечом – у него было сильное преимущество.)

Я взглянул на Эвелин и попросил:

– Свечу.

Она кивнула и отошла. А Тай подошёл к лестнице и стал неторопливо шагать по каменным ступеням – вверх, вверх… Эвелин принесла зажжённую свечу и, освещая темноту слабым мерцающим светом, я двинулся в глубину коридора. Ну что. Вот слева дверца в небольшое подземелье – ледник (я открыл её, глянул на уходящие вниз ступени, закрыл). А дальше – обычный, широкий, с округлыми каменными сводами над головой оружейный цейхгауз. Я прошёл шагов двадцать, спотыкаясь о пыльный хлам. Здесь коридор заметно поворачивал вправо, и я дошагал до тупика, всю торцевую стену которого занимали широкие массивные полки. Все они были заняты, и я наугад вытянул надрубленный рыцарский щит.

С этим щитом вернулся ко входу. Здесь, освещаемые светом залы, стояли Эвелин, Власта, а между ними, ухватившись за их платья, глазели на меня широко распахнутыми угольками круглолицая, румяная, в кудряшках Омелия, худенькая длинная Грэта, Ксанфия с алым от волнения личиком и Файна со слегка оттопыренными ушками и вздёрнутым носиком. За их спинами переминался с ноги на ногу Носатый, и я протянул ему щит. Дамы поспешно расступились и стали смотреть, а он, приняв, показывал им полутораярдовый треугольник, набранный из дощечек тёмного дуба, обтянутых сгнившей кожей, которая едва держалась на частых железных клёпках, кованых в шип.

Дробно топая, спустился сверху Тай.

– Нет ловушек, – сказал он негромко. И добавил: – Светло, красиво.

Тогда я передал ему свечу, кивнул в сторону ледника и, пригласив жестом дам, пошёл вверх. Да, на втором этаже действительно было светло: слева, на сколько хватало взгляда, ровной строчкой светились вырезанные в западной стене узкие стрельницы. Я выглянул в ближнюю и увидел верхнюю кромку замковой стены, по которой шёл ночью на нежданную встречу с Таем-Тенью. Справа от меня тянулся длинный простенок, в котором виднелись дверные проёмы – не совпадающие с проёмами стрельниц. Это верно: стрела или камень, влетев в бойницу, не должны попасть в комнату!