Люди Смутного времени - [30]

Первый бюрократ. Андрей Щелкалов: государев дьяк, которого считали царем

Бюрократия — третья беда России, после дураков и дорог. Кого же можно считать первым русским бюрократом? И можно ли вообще однозначно ответить на этот вопрос? Попытаемся все же назвать это имя. «Ближней думы большой дьяк» Андрей Яковлевич Щелкалов вошел в историю России как расчетливый политик, «пронырливый, умный и злой», умелый администратор, руководитель внешнеполитического ведомства и фактический глава правительства при Иване Грозном и Федоре Ивановиче. Иностранцы называли его «хитрейшим скифом, какой когда-либо жил на свете». А Борис Годунов часто говорил: «Ему было бы прилично служить Александру Македонскому».

Новые русские в XVI веке

Бюрократия (от французского «bureau» — канцелярия и греческого «kratos» — власть) буквально означает «власть конторы». Это понятие появилось в XIX веке. Родоначальником бюрократии в России считают Петра I, на самом деле уже деятельность московского великого князя Ивана III по «собиранию» Русской земли потребовала колоссальной централизации управления, централизация в свою очередь породила бюрократию. В XV веке в России власть начинает сосредотачиваться в руках думных дьяков, в чьи функции входили внешнеполитическая деятельность и назначение на воинскую службу. Однако первые русские чиновники не отличались особыми административными талантами и интеллектом. Лишь в 80-е годы XV века на политическом небосклоне России появляется такая мощная фигура, как Федор Курицын. Талантливый писатель и дипломат, автор знаменитый «Повести о Дракуле», двадцать лет— с 1480 по 1500 год— управлял внешней политикой России. Ему поручались самые ответственные дела: устройство династических браков, установление дипломатических отношений с сопредельными странами. «Того бо державный во всем послушаше» (его князь во всем слушался), — писал о Федоре Курицыне его политический противник Иосиф Волоцкий.

Однако всерьез о русской бюрократии можно говорить, только начиная с 1549 года, когда Иван IV созвал так называемый Собор примирения, на котором было принято решение об исправлении Судебника. Новое законодательство ускорило формирование «контор» (приказов), расширив функции служебной бюрократии. Был образован Посольский приказ, реорганизованы Разряд — главное военное ведомство России XVI века — и Челобитный приказ, во главе которого встал любимец Ивана Васильевича Алексей Адашев.

Приказы сразу ясе приобрели настолько большую власть, что в начале 60-х годов XVI века Андрей Курбский упрекал Ивана IV в том, что тот ищет себе опору в чиновничестве, возвышая его в ущерб знати. «Писари же наши руския, им же князь великий зело вери г, а избирает их не от шляхецкого роду, ни от благородна, по паче от поновичев или от простого всенародства». Один из первых русских политэмигрантов Тимофей Пухов писал ливонскому наместнику боярину Михаилу Морозову: «Есть у великого князя новые верники (доверенные люди) — дьяки, которые его половиною кормят, а другую половину себе емлют, у которых дьяков отцы вашим отцам в холопстве не пригожалися, а ныне не токмо землею владеют, но и головами вашими торгуют».

Кто же были эти «новые верники»?

Посольский приказ и его обитатели

В 1549 году, через два года после того, как Иван IV венчался на царство, было «приказано посольское дело Ивану Висковатому».

Благодаря своим способностям «худородный» дьяк поднялся на самую высокую ступень служебной лестницы, став членом Избранной рады. В феврале 1561 года Иван IV пожаловал Висковатого званием печатника, а впоследствии именовал его «своим ближним и верным думцем». Иноземцы называли его «канцлером». Составитель «Ливонской хроники» ревельский проповедник Бальтазар Рюссов писал: «Иван Михайлович Висковатый — отличнейший человек, подобного которому не было в то время в Москве; его уму и искусству, как московита, ничему не учившегося, очень удивлялись иностранные послы».

Посольский приказ ведал отправкой русских посольств за границу и приемом иностранных дипломатов, подготовкой «наказов» послам, соглашений, ведением переговоров, а также занимался выкупом и обменом военнопленных. До 1564 года вместе с остальными дворцовыми службами приказ размещался в простой деревянной избе рядом с Архангельским собором. Затем для него было построено особое каменное здание. В летописи по этому поводу записано: «Того ж лета зделана бысть полата посольская, что против Ивана Святого под колоколы (напротив колокольни Ивана Великого)».

Иностранцы отмечали, что уже в то время московиты предпочитали внешнюю «лепоту» внутренней красоте и удобству, любили пускать пыль в глаза (английский купец и путешественник Ричард Ченслер писал в своей «Книге о великом и могущественном царе России и князе Московском»: «Когда к ним являются иностранцы, то они одеваются чрезвычайно пышно: а то и князь сам ходит в плохоньком платье…»).

«Прием иноземных послов московским государем». Иллюстрация из книги И. Забелина «Домашняя жизнь русских царей»

Посольский приказ был едва ли не одним из самых пышных кремлевских сооружений, напоминая роскошные итальянские палаццо. Нижний этаж опоясывала открытая галерея, окруженная аркадой. Полукруглые окна второго этажа были обрамлены карнизом на витых колонках. Но внутри приказ так и остался Посольской избой, от которой и произошел. Он состоял из трех палат: передней «подписной», средней «посольской» — самой большой, в которой сидели подьячие и где велось все делопроизводство, и задней палаты, где «бывают у дьяков иноземцы для государственных тайных дел».