Люди с разных улиц - [15]

— Дешевле не бывает.

— Ну тогда давай возьмем немного в долг. Соседи обязательно дадут. Они нас любят. Вспомни, как они каждый день приглашают нас к себе.

— У них у самих ничего нет.

— А мне кажется, у них будет. Ведь Бруно на хорошей работе.

— Его уже выгнали оттуда.

Бианка в изнеможении опустилась на стул.

— Я забыл тебе сказать, — продолжал Мачисте, — сегодня уже требовали и за свет и за мусор… А Бруно мы и без того должны. — Он помолчал. — Знаешь, не нужно больше давать денег нищему.

Это было единственное, что они могли сделать. Во всяком случае, так им показалось. Но почему-то это обоих испугало.

Мачисте вышел из комнаты.

На лице Бианки появилась грустная улыбка. Она вспомнила, что сегодня должна была начаться новая жизнь. И эта жизнь не началась, как видно. Она никогда не начнется, и все останется по-старому.

Бианка вышла на улицу.

И один только нищий заметил, что плечи ее сникли больше обычного.

Мачисте и Бианка встретились в гостинице. Бианка была с Жаком. Жак успел отказаться от той комнаты, которую он снимал для их встреч, и поэтому им пришлось зайти сюда. На следующий день он снова должен был снять постоянную комнату.

Бианка и Мачисте удивленно смотрели друг на друга. И тут только Бианка поняла, кто виноват во всем, что с ней случилось. Конечно, отец. Ведь это он привез ее из Италии в этот большой незнакомый город. Если бы они остались в Италии, у Бианки, наверно, был бы уже жених. Они бы уже поженились, и она была бы счастлива. Она не сомневалась в этом. Да, виноват во всем отец. Она и прежде так думала, а сейчас окончательно убедилась. Ах, если бы он не привез ее сюда из Италии…

Приняв какое-то решение, она быстро вошла в комнату. Этим она мстила Мачисте. И не только ему, но и всем тем, кто вынудил ее вернуться к Жаку.

Дверь закрылась.

И вдруг Бианка расплакалась. Она поняла, что слишком уж она маленькая и незаметная в этом большом городе. Кому она могла мстить? Только отцу, такому же маленькому и незаметному. Она вымещала на нем свою злость, потому что чувствовала свое бессилие.

Но отец, наверное, не привез бы ее сюда из Италии, если бы там было хорошо. Если бы он был уверен, что у дочери будет жених и они скоро поженятся. И если бы Бианка была счастлива.

А Мачисте все стоял перед закрытой дверью в длинном темном коридоре. Он старался припомнить слова нищего: «Люди неплохие, жизнь плоха…»

Мачисте понимал, что все случившееся только подтверждало, насколько они бедны и жалки, как легко и неумолимо жизнь подчиняет их себе.

Сейчас Мачисте мучило лишь одно: сколько он ни старался, ни разу за всю жизнь он ничем не обрадовал Бианку, не сделал ничего приятного. Он пытался припомнить хоть что-нибудь. Каждый день он подметал вместо дочери комнату, наводил порядок… Когда Бианка была маленькой, он часто ходил с ней по вечерам на прогулку… И еще всегда мечтал купить для дочери что-нибудь дорогое, очень дорогое. И хоть у него никогда не было денег, он постоянно помнил о своей мечте.

Но ведь этого мало, слишком мало.

И вдруг Мачисте улыбнулся. Ему показалось, что он может сделать для дочери одну добрую вещь. Прежде чем истечет положенное время, он постучит в эту дверь.

— Сжальтесь над бедным!.. Ты слышала, Бианка? Армяне уезжают на родину. А я и не знал, что у них есть родина. Одному мне не известно, какой я национальности. Моя родина — вот это место, этот мусорный ящик… Ты, кажется, никогда не давала мне денег. Или я ошибаюсь?.. Сжальтесь над бедным!..

1958 г.

Из книги «Его первый товарищ» (ранние рассказы)

ПОСЛАНЕЦ

Желтая песчаная дорога, извиваясь, лениво тянулась по берегу Нила. Ахмед проезжал здесь впервые. Все вокруг было новым, необычным. Даже его осел бросал по сторонам тупые взгляды.

И здесь, в этих чужих местах, в памяти Ахмеда вставало родное село. Он с тоской вспоминал свой дом, низкую тахту, на которой всегда сидел с товарищами и покуривал трубку. Вероятно, и сейчас на этой тахте сидят крестьяне, беседуют о чем-нибудь. В эти минуты самым близким, самым дорогим для Ахмеда была его семья. С какой грустью он расставался с ней! До этого поездка представлялась ему сном, чем-то неосуществимым, но в момент расставания она стала реальной. Он надеялся, что как-нибудь свыкнется со всем этим, но вот уже третий день, а тоска не утихает.

Село, из которого он ехал, находилось на границе Египта и Судана, на болотистом берегу Нила. Там веками свирепствовала малярия. В этом году после продолжительных и обильных дождей болото разрослось. И крестьяне, совсем потеряв надежду справиться с болезнью, обратились за помощью к английскому господину. Ахмед вспомнил мистера Роджерсона, человека с узкими голубыми глазами. Он сказал им: «Я не здешний и с болезнями вашей страны не знаком. Вам лучше обратиться к своему правительству».

«Эх, разве хватило бы у крестьян ума додуматься до такого! А этот человек верно подсказал», — подумал Ахмед. Но все же авторитет Роджерсона в его глазах слегка пошатнулся. Какой же это европеец, если он не знает, как бороться с болезнью!

С того дня в селе начался переполох, какого еще никогда не бывало. Нужно было принимать какое-то решение. Половина крестьян решила покинуть село, перебраться на какое-нибудь новое место. Другая половина считала, что самое правильное направить посланца в столицу просить помощи у правительства. Преимущества Ахмеда перед односельчанами были большие. Он умел читать и писать и даже за всех составлял письма. Поэтому-то и решили послать его. Большая честь! В ту ночь он не мог заснуть, чувствуя, что ему поручено серьезное дело. Но лишь только теперь он сумел представить себе более или менее отчетливо, в чем заключаются его обязанности.