Люди с оружием - [29]

— Случись что, мы на помощь бы пришли. В случае аварии, посадки на мель, или там «банку», без нас все равно не обошлись бы. «СОС», «СОС», — и мы тут как тут.

— На настоящем корабле аварий не бывает, — возразили ему друзья. — На «банку» сесть моряку никак нельзя — это же позор на весь флот.

Довод этот был настолько убедительным, что Боря не нашел слов для ответа.

В разговорах о кораблях, старшинах и, особенно, командирах, в которых до тонкости разбирали не только служебные качества, но и жесты, манеру говорить, командовать, незаметно прошло несколько часов.

Боря проводил товарищей до причала, где стояли их корабли.

Друзья, прощаясь, предупредили его, показав на часы:

— Спеши, Борька, до твоего причала идти минут десять, а до двадцати четырех часов осталось пять минут. Не опоздай.

— Ерунда, успею. У нас насчет этого не строго. А потом все равно болтаться на привязи у стенки. Минутой раньше приду, минутой позже— не имеет значения, — рисуясь перед друзьями независимостью, соврал Боря.

Но когда товарищи ушли, Похитайло снял бескозырку и что есть духу побежал. И все-таки он опоздал на причал в тот момент, когда корабль разворачивался посредине гавани. Боря готов был зареветь от зависти и досады. Ведь и опоздал-то всего на одну минуту. Шестьдесят несчастных секунд — и пожалуйста! Не время, а ерунда, пустяк!.. И корабль ушел без него. Куда? Почему так экстренно? А вдруг пошли спасать кого-нибудь? И без него! Нет, этого выдержать никак нельзя. У Бори на глазах показались слезы. Невозможно вытерпеть, когда какие-то шестьдесят секунд лишают человека случая совершить героический поступок. Эх! Похитайло отчаянно махнул рукой и побрел к дежурному по береговой базе.

Между тем корабль, зарываясь в огромных волнах, на полном ходу спешил к месту бедствия самоходной баржи. Вскоре он отыскал ее во мраке штормовой ночи. Лишившись управления, с заклиненным рулем, баржа прыгала на волнах, как закупоренный бочонок. Волны и ветер стремительно несли ее к берегу.

Приблизиться к барже вплотную было опасно. Волны швыряли ее, и малейшая неосторожность могла привести к столкновению. Но делать нечего.

— По местам стоять, приготовиться к буксировке! — разнеслась команда по кораблю.

Выждав момент, командир направил корабль к барже, ослепительно сверкавшей в свете прожектора. Данилов сжал в руках бросательный конец. Когда баржа оказалась почти рядом, он сильным взмахом правой руки кинул конец. Тонкий трос, как змея на прыжке, изогнулся полудугой. Но сильный ветер отнес его в сторону.

На палубе баржи, ухватившись за трос, суетился маленький старичок, закутанный в клеенчатый плащ, в огромной зюйдвестке, нахлобученной до шеи. То и дело хватаясь свободной рукой за большую мокрую бороду, он подпрыгивал и приседал при каждом сильном ударе волны, но не двигался с места. Старика словно приклеили к тросу, подтянутому от носа до рубки баржи.

Данилов посмотрел на него с улыбкой.

— Эх, папаша! Боится оторваться от троса. Одно слово — моряк. Эй, Нептун, принимай! — кричал Данилов и снова и снова бросал конец, но безуспешно. Ударяясь о палубу баржи, он, подхваченный ветром, соскальзывал за борт.

Расстояние до берега стремительно сокращалось. Еще минута-две — и, брошенная разъяренным морем на камни, баржа погибнет. Людей и ценный груз поглотит море.

Минута решала судьбу судна и его команды. Побледневший капитан-лейтенант сжал руками поручни мостика.

В тот момент, когда нос корабля поравнялся с кормой баржи, капитан-лейтенант крикнул в мегафон:

— Матрос Данилов, приготовиться к прыжку на баржу! Прыжок!..

Данилов ловко перевалился через фальшборт и, сильно оттолкнувшись, прыгнул. Секунда — и он опустился на палубу баржи. Тяжелая волна накрыла его, окатила с ног до головы. Данилов упал и ухватился руками за ножку лебедки.

Волна схлынула, и матрос, вскочив, начал быстро выбирать конец, к которому был привязан буксирный трос. Подтянув петлю стального буксира к себе, Данилов ловко набросил ее на гак. Корабль дал полный ход назад, буксирный трос натянулся, как струна, и баржа остановилась, замерла в нескольких метрах от роковых камней. Все это произошло почти в одну минуту. Еще один-два наката волны, один-два удара, и баржа оказалась бы выброшенной на берег и разбитой.

Утром корабль возвратился в базу. Когда были закончены швартовочные работы и на берег подан трап, командир объявил «большой сбор».

Матросы построились на корме. Нахимовец проскользнул по трапу на корабль и тихонько пристроился на левый фланг боцманской команды. Данилов заметил Бориса, страдальчески поморщился и безнадежно махнул рукой: «Подвел, не оправдал доверия!»

У Бори защипало в горле.

На палубу вышел командир. Приняв рапорт помощника, он обратился к экипажу:

— Спасая баржу, личный состав отлично исполнил свой долг. Особенно отмечаю матроса Данилова. Одна минута, в которую он сумел перепрыгнуть на баржу и закрепить буксир, явилась решающей для спасения судна. Буду ходатайствовать перед адмиралом о поощрении матроса Данилова.

Командир окинул строй подчиненных ласковым взглядом. Заметив в строю нахимовца, он чуть нахмурился.