Люди с чистой совестью - [156]
Не хотелось перебивать Костю. Пусть говорит. Он очень возбужден. Такая ли уж пустяковая у него рана?..
Костя, Костя… Высокий, еще по-юношески угловатый, семнадцатилетний парень из Воронежа. Бывший редактор пионерской газеты. Доброволец Отечественной войны. Красноармеец. К нему очень привязан капитан Бережной. Заядлый ругатель, он любит Костю именно за то, что тот краснеет, как девушка, когда слышит грубую брань… И за храбрость, конечно…
А Костя все говорит. Замечаю, как теряет он нить мысли. Ну, конечно, у него жар. Подзываю санитарку разведки Лиду.
— Костенька! Тебе надо на повозку. Обожди — в санчасти посадят…
— Нет! Я могу идти, товарищ подполковник. Зачем же?.. — И я вижу, как в его глазу блестит предательская слеза.
Только для того, чтобы скрыть ее, юноша согласился сесть в повозку. Выйдя из строя, он, пошатываясь, идет на обочину дороги и вдруг, как срезанный колос, падает лицом в цветущую рожь. Санитарка хлопочет над ним.
«Неужели не промахнулась и эта — ржавая?»
Выделив четырех бойцов на помощь Лиде, я шагаю вслед за эскадроном. Молча движемся около часа среди стеной стоящих хлебов. Мириады серозеленых колосьев тихо колышутся по сторонам. Переливаются волнами, перекатами. Прилив, отлив, прилив, отлив… До самого далекого горизонта. Кажется, что и небо полно колосьев…
Только небольшое зеленое пятно рощицы впереди радует и успокаивает глаз. Поворот дороги. У леска, в придорожной канаве, столпились эскадроны. В канаве лежали двое убитых. Разведчики узнали в них бойцов третьего батальона из разведгруппы Швайки. Самого Швайки нет. Ленкин, привстав на стремени, острым взглядом окинул дорогу, лес, хлеба.
— Место для засады выбрали удачно, сволочи!
Дорога круто поворачивает влево. Метрах в двадцати от ее изгиба начинаются кусты. Оттуда Семенистый уже тащил гильзы и пулеметную ленту. Ленкин осмотрел их внимательно.
— Всё?
— Больше ничего не обнаружено, товарищ командир.
— Куда же все-таки делся Швайка? И его взвод?
Никто не может сказать нам этого. Ни колосья ржи, стоящие дружной стеной у шляха, ни мертвые товарищи.
Колосья вокруг срезаны пулями. Они уткнулись своими мертвыми головками вниз, в серую землю…
Швайка пропал.
Базыма командует:
— Придержать колонну на полчаса!
Дав время новой разведке выдвинуться на полтора-два километра, колонна продолжала путь.
6
Уже первые дни рейда показали, что совершается он не в обычной обстановке.
Сталинский рейд мы совершали осенью; рейд на Киевщину, Житомирщину проходил зимой и ранней весной. Сейчас — лето в самом разгаре.
Знойное марево с утра зыбкой волной дрожит на горизонте. К полудню в бирюзовом небе вырастают белые парашютики облачков. Вначале жиденькие, прозрачные, крохотные, они вскоре торжественно снизятся к земле, станут плотнее, гуще. И вот уже на макушку облака невозможно смотреть: белизна его режет глаз, как снег в горах. Еще немного — и брюхо облака подбивается синевой. Оно темнеет, сливается с другими в грозовую тучу. Минута-другая, и дождь ровными полосами штрихует горизонт. Зеленая полоса хлебов, слившись с синей грозовой тучей, широким фронтом стремительно наступает на холмы Ровенщины. Лавина ветра, дождя и грома бушует в Полесье.
Это — на севере, там, где остались леса. На западе — багровые облака только силятся закрыть солнце. А на юге — все то же голубое небо да безмятежные облачка-разведчики. Они тихо висят над степью. Лишь столбики пыли вдоль полевых дорог взвиваются им навстречу, осторожно прощупывая путь грозе.
Ночи сейчас самые короткие. Движемся мы в долгие знойные дни. Кромка леса темной полоской прочерчена на горизонте. Чтобы совсем не потерять ее, мы в третий переход держим направление строго на запад. Но, разгадывая направление, куда ведут нас Ковпак и Руднев, ясно представляю себе: рано или поздно мы свернем к югу. Туда, где нет лесов. В степь! Вот только угадать бы, где свернем? В каком месте?
И снова, как тогда, при первой встрече, Ковпак хмурится, поглядывая на хлеба.
— Урожай богатый, а придется жечь, уничтожать…
Урожай действительно богатый. Хлеба стоят высокой ровной стеной. Рожь уже наливается. Пшеница отцветает. Она служит нам неплохой маскировкой. По крайней мере от наземного противника. Авиации опасаться пока нет нужды. Главное дело сейчас — разведка. Мы разбиваем их гарнизоны и банды полицейских только там, где они мешают нашему продвижению. Ввязываться в серьезные бои с ними нам теперь нет смысла. Потери в боях неизбежны. Дальний же прицел рейда требует как можно более экономного расходования сил. Мы используем всю свою ударную мощь только тогда, когда достигнем цели. Правда, до цели еще далеко.
А сейчас — разведка, разведка и еще раз разведка.
Справится ли она с этими новыми задачами? Старые, опытные разведчики — Черемушкин, Мычко, Кашицкий, Володя Лапин, Землянко и другие — часто пасуют. Сказывается незнание местного, украинского, языка. В западных областях часто на все село не найдешь человека, понимающего русскую речь. Уже в первые дни разведчики приходили обескураженными. Иногда, сами того не подозревая, приносили неточные сведения.
Черемушкин и Мычко еще кое-как справляются. Их излюбленный метод — боем прощупать противника — дает некоторый результат. К тому же Мычко знает украинский язык. Но не может один взвод обеспечить всю разведку.
Новая книга Героя Советского Союза П. П. Вершигоры — «Рейд на Сан и Вислу» является как бы продолжением его широко известного произведения «Люди с чистой совестью». После знаменитого Карпатского рейда партизанское соединение легендарного Ковпака, теперь уже под командованием бывшего заместителя командира разведки Вершигоры, совершает еще один глубокий рейд по тылам врага с выходом в Польшу. Описанию этого смелого броска партизан к самой Висле и посвящена настоящая книга. В ней читатель снова встретится с уже знакомыми ему персонажами.
Действие романа Петра Вершигоры «Дом родной» развертывается в первый послевоенный год, когда наша страна вновь встала на путь мирного строительства. Особенно тяжелое положение сложилось в областях и районах, переживших фашистскую оккупацию. О людях такого района и рассказывает автор.Решение существенных хозяйственных вопросов во многих случаях требовало отступления от старых, довоенных порядков. На этой почве и возникает конфликт между основными действующими лицами романа: секретарем райкома партии боевым партизаном Швыдченко, заместителем райвоенкома Зуевым, понимающими интересы и нужды людей, с одной стороны, и председателем райисполкома Сазоновым, опирающимся только на букву инструкции и озабоченным лишь своей карьерой, — с другой.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
В этой книге мы решили вспомнить и рассказать о ходе русско-японской войны на море: о героизме русских моряков, о подвигах многих боевых кораблей, об успешных действиях отряда владивостокских крейсеров, о беспримерном походе 2-й Тихоокеанской эскадры и о ее трагической, но также героической гибели в Цусимском сражении.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.