Люди переменились - [24]

Дед Габю облизал ложку, со стуком положил ее на стол и хлопнул себя по коленям — так он обычно делал, собираясь встать из-за стола. И Влади не стал больше медлить.

— Мама, мы с Недкой уговорились, слово друг другу дали…

Вагрила поспешно поднесла ложку ко рту, чтобы скрыть набегающую на губы радостную улыбку. Сделала серьезное лицо.

— Стол у нас широкий, места хватит, — первая дала свое согласие бабушка Габювица.

Дед Габю не снял с колен широких ладоней, не встал и с неудовольствием глядел на внука. «И чего ты пришел спрашивать? Схватил бы ее как волк ярочку и приволок, а мы уж после все бы устроили. Показал бы свое молодчество. А ежели все торной дорожкой идти, не о чем будет вспомнить на старости лет. Дерево познается в плодах, а человек в делах. Эх, на твоем месте, уж я бы…» — думал Караколювец, но не решился выразить свои мысли вслух и только сказал:

— Завтра Бияза пошлем сватом в Здравковец. Чтоб все как полагается.

— Ступай, Петко, скажи ему об этом сейчас, — заторопилась Вагрила.

Петкан стряхнул крошки с колен и, не говоря ни слова, встал. Дед Габю тоже поднялся и пошел в комнату, но в дверях обернулся и тихо промолвил:

— Приготовьте там что надо.

— Давай, мама, приберем со стола, — засуетилась Вагрила.

Дед Габю растянулся на кровати и с досадой подумал: «Худо жизнь устроена. Нельзя человеку сказать о том, что думает».

Вагрила слышала, что девушка, которая должна стать ей снохой, из бедняцкой семьи. «Коли любы они друг другу, бедность не помеха», — подумала она, приготовляя все, что требовалось для свадьбы. Вышитые платки и полотенца, рубахи, медные подносы и котлы. Сложила все это подле кровати, чтобы когда ляжет спать, напомнили бы они о радости, которая придет к ней в дом. Новый человек придет, а за ним и второй…

Наутро Бияз и Недко Паша́ собрались в Здравковец. Путь недолгий, если прямиком через Крутую-Стену. Но ведь они не кто-нибудь, а сваты, не приличествовало им идти пешком. Бияз запряг телегу. Все Караколювцы пришли к нему во двор — проводить.

— Погляди, что они за люди, какое у них хозяйство, — наказывала Биязу бабушка Габювица.

— Дело сделано, ни к чему поздние оглядки! — прервала ее Вагрила.

Дед Габю осмотрел телегу. Не понравилась она ему. Старая, ободранная, не подходит она для такого дела, колеса вихляются…

— Не поломалось бы что в дороге, — сказал он.

— Ничего, доедем.

— Ну, в добрый час!

Бияз уселся на передке и подернул вожжами.

— До свидания!

Караколювец сердито покусывая ус, обернулся к сыну.

— Эх, Петко, скоро, как говорится дедом станешь, а ума у тебя… Загодя надо было телегу посмотреть, все ли как надо. Ведь не что-нибудь, а свадьба…

— Не кричи на улице, дома скажешь, — оборвала его жена.

Дед Габю так глянул на нее, что ее будто ветром отнесло назад. Когда пришли на двор, Караколювец сказал:

— Сколько раз я тебе говорил — не затыкай мне рот. Ведь свадьбу затеяли и все должно быть в полном порядке, да так, чтоб комар носу не подточил.

— Прав он, Петко, — поддержала свекра Вагрила.

Старик сразу утихомирился, перестал ворчать.

*

Телега со сватами долго скрипела по проселочной дороге. Приехав в Здравковец, Бияз слез с передка и, сопровождаемый Недко Пашой, вошел с важным видом на заросший травой двор. На пороге дома встретила их мать девушки.

— Петре, — обернувшись, крикнула она. — Выйди, прасолы пришли… Поросят купить хотите? Нету у нас для продажи.

— По другому делу мы, — улыбнулся Бияз. Женщина неохотно отступила от дверей. Войдя в кухню, Бияз сразу подметил, что не ждали здесь сватов.

— Садитесь, — пригласила женщина.

Вышел отец. Поставил на стол бутылку с ракией и принялся угощать гостей.

— Неужто невдомек вам зачем мы приехали к вам, — спросил Бияз, глядя на мать Недки. Он понял, что как она решит, так и будет.

— Молоденькая она еще, рано ей замуж, — промолвила та.

— Пусть она сама нам это скажет, — пробормотал Бияз.

Женщина метнула сердитый взгляд на мужа и ответила:

— В город она ушла с подружками, наряды покупать.

Бияз понял, что тут что-то не так. Посидев ради приличия еще немного и перебросившись с хозяевами парой слов о посторонних вещах, Бияз и Паша встали.

— Пусть подрастет, молоденькая она еще, — сказала проводившая их до калитки хозяйка.

— Быть бы живу, а дни будут! — ответил Бияз и стегнул лошадь.

За первым же поворотом, у первого же дома Бияз спрыгнул с телеги.

— Эй, люди добрые! — крикнул он. — дозвольте водицы испить.

— Заходи, пей вволю! — ответил ему рослый горец и сам пошел к колодцу с журавлем, достать воды.

Бияз окунул усы в ведро.

— Вода у нас, нигде другой такой нету, без хлеба жить, одну эту водицу пить, не помрешь с голоду, — нахваливал ее крестьянин. — А вы сами откуда будете?

— Из долины мы, — утираясь рукавом, ответил Бияз.

— Бывал к там. Земля у вас родит хлеб. Вот и приезжаем к вам за мучицей…

— А мы к вам за девицей, — в лад ввернул Бияз.

Горец усмехнулся и покачал головой.

— Тут по одной нашей девицей ваш парень сох. Да умыкнул ее ночью старостин сын. Сказали ему, будто ваш сватов собирается прислать, ну он и умыкнул ее. Опоздали сваты.

Все теперь стало ясно Биязу. Он еще раз окунул усы в ведро.

— Водица у тебя не того… неважная.