Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима - [16]

Неповрежденный, то все ж он затоплен водою высокой,

И уже скрыты от глаз погруженные доверху башни.

Суша и море слились, и различья меж ними не стало.

Все было море одно, и не было брега у моря.

Кто перебрался на холм, кто в лодке сидит крутобокой

И загребает веслом, где сам обрабатывал пашню.

Тот над нивой плывет иль над кровлей утопшего дома

Сельского. Рыбу другой уже ловит в вершине у вяза.

То в зеленеющий луг — случается — якорь вонзится,

Или за ветви лозы зацепляется гнутое днище.

Там, где недавно траву щипали поджарые козы,

Расположили свои неуклюжие туши тюлени.

И в изумленье глядят на рощи, грады и зданья

Девы Нереевы. В лес заплывают дельфины…

Овидий. Метаморфозы, I, 285–302

В отличие от легендарных потопов «обычные» наводнения не угрожали всему миру, но и они обходились людям дорого: громадные разрушения, убытки, человеческие жертвы…

Риму не раз приходилось видеть опасность в водах Тибра.

История Вечного города сохранила немало воспоминаний о разливах реки, и когда наводнение совпадало с какими-либо политическими затруднениями Римского государства или с войнами, в этом видели особенно зловещее предзнаменование.

Так случилось, например, ранней весной 69 г. н. э., в правление императора Отона, когда он готовил поход в Галлию против своего соперника Вителлия. «Главным событием этих дней, — рассказывает Тацит, — было неожиданное наводнение… Уровень воды в Тибре резко поднялся, вода сорвала стоявший на сваях мост и разбила мол, перегораживавший течение; масса обломков рухнула в поток, и вытесненные воды затопили не только кварталы, примыкавшие к Тибру, но и части города, всегда считавшиеся безопасными. Волны смывали людей на улицах, настигали их в домах и лавках; народ голодал, заработков не было, продовольствия не хватало; вода подмывала основания огромных доходных домов, и когда река отступила, они обрушились. Едва прошел первый страх, все увидели, что непроходимы стали Марсово поле и Фламиниева дорога, а тем самым оказался закрытым путь, по которому Отон должен был выступать в поход. В этом обстоятельстве, порожденном естественными причинами или возникшем по воле случая, тут же усмотрели знамение, указывавшее на неизбежное поражение» (Тацит. История, I, 86).

Таково реалистическое описание одного из многих, часто повторявшихся наводнений, последствия которых бывали для жителей города, особенно малоимущих, поистине невыносимы.

Неоднократно сталкиваясь с такого рода бедствием, римляне хорошо сознавали, какая опасность постоянно угрожает столице, а значит, и всему государству. Поскольку способы изменения течения рек были уже известны, то выдвигались проекты поворота и тех рек, которые своими водами питали Тибр. Однако это было дело, касавшееся не только Рима, но и целых районов Италии и потому чреватое конфликтами. В эпоху Тиберия римский сенат прямо занялся поиском мер к укрощению Тибра, который незадолго до этого, как сообщает Тацит в «Анналах», «из-за непрерывных дождей вышел из берегов и затопил низкие части Рима; после спада воды обрушилось много построек, и под ними погибли люди». Два видных государственных деятеля империи Атей Капитон и Луций Аррунций изучили возможные «средства к обузданию своенравной реки» и предложили сенату «для уменьшения разливов Тибра запрудить реки и озера, из-за которых и повышается его уровень». Сенат выслушал по этому поводу представителей соседних с Римом италийских муниципиев, дружно воспротивившихся этому проекту.

«…Флорентийцы просили ни в коем случае не отводить Кланис из привычного русла и не направлять его в Арн, так как это было бы для них гибельно. Близкое к этому заявляли и жители Интерамны: плодороднейшие земли Италии придут в запустение, если река Нар, спущенная в канавы (как это предполагалось), заболотит близлежащую местность. Не молчали и реатинцы, возражая против постройки плотины на Белинском озере, в том месте, где из него изливается Нар, и говоря, что оно выйдет из берегов и затопит окрестности; что природа, определившая рекам их устья и течение, истоки и разливы, достаточно позаботилась о делах человеческих; к тому же нельзя не считаться с обычаями и верованиями союзников, посвятивших рекам родной страны обряды, рощи и жертвенники, да и сам Тибр не желает, чтобы у него отняли соседствующие с ним реки и его течение стало от этого менее величавым. Оказались ли тут решающими просьбы колоний, или трудности работ, или, наконец, суеверия, но взяло верх высказанное Гнеем Пизоном мнение, что все следует оставить, как оно есть» (Тацит. Анналы, I, 76; 79).

Сведения, сообщаемые великим историком, не оставляют сомнений в том, как внимательно относились древние к окружающей среде и как важны были связанные с этим проблемы, которые приходилось решать самим сенаторам. Проекты любых изменений и преобразований природы края обсуждались заинтересованными лицами, имевшими право и даже обязанность представлять свои аргументы. Прежде чем предпринять на государственный счет какие-либо общественные работы, сенат взвешивал возможные выгоды и убытки от них. Не всегда так было: в более поздние времена император сам принимал решения, не спрашивая мнения специалистов и тех, кого эти решения затрагивали. Зачастую это могли быть минутные прихоти властителя, подлежавшие беспрекословному исполнению. Нередко в таких случаях и силы, и деньги, вложенные в грандиозные затеи императора, растрачивались впустую.