Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима - [13]

Пытаясь отыскать дорогу в темноте, люди издавна пользовались лучинами, расщепляя толстые ветки смолистых деревьев, например сосны. В классический период истории Греции вошли в употребление факелы, изготовленные из прутьев, пропитанных смолой, дегтем или воском и связанных между собой. Их вставляли в металлические трубки или просто скрепляли металлическими кольцами. Иногда такой факел помещали в сосуд в форме кубка, так что все вместе это напоминало нынешнюю свечу в подсвечнике. Тогда же получили широкое распространение и лампады, главным образом терракотовые; их заправляли маслом, чаще всего оливковым, изредка также касторовым, а иногда и нефтью. Фитиль делали из растительных волокон, из льна. В Египте для этих целей использовался и папирус.

Были также лампады железные, оловянные, реже бронзовые — все они стоили дорого. Светильники же из драгоценных металлов — серебра, даже золота, — известные уже в эгейскую, крито-микенскую эпоху, были, естественно, предметами роскоши и должны были свидетельствовать о немалом богатстве их владельцев.

СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ, КАТАСТРОФЫ

Нужно посылать душу навстречу всему и думать не о том, что случается обычно, а о том, что может случиться. (…) Сколько городов в Азии, сколько в Ахайе рушилось от одного землетрясенья? Сколько поглощено их в Сирии, в Македонии? Сколько раз опустошало Кипр это бедствие? (…) Так воспрянем духом перед лицом всего случайного, и что бы ни произошло, будем знать: беда не так велика, как гласят о ней слухи. Выгорел богатый город, украшенье провинции… Но когда-нибудь время изгладит даже следы всех тех городов, о величье и благородстве которых мы слышим теперь.

Сенека. Нравственные письма к Луцилию, XCI, 4, 9—10

С давних пор пыталась человеческая мысль предотвращать стихийные бедствия или по крайней мере ослабить разрушительное действие сил природы, но задача эта становилась все труднее: губительной мощи природы помогала подчас сама же человеческая мысль — носительница прогресса…

Сегодня уже можно предвидеть землетрясения, предотвратить же их, обуздать стихию люди пока еще не в состоянии. Между тем землетрясения были и остаются страшнейшим из бедствий. Древние не раз пробовали объяснить это явление, но вынуждены были ограничиваться его описаниями. Не обошел его молчанием и Плиний Старший в своем труде «Естественная история»: «Землетрясения случаются разные и вызывают удивительные последствия: тут обвалились стены, там их поглотила глубокая трещина, в одном месте выброшены громадные камни, в другом потекли реки, иногда выбивается огонь или забьют горячие ключи, в ином месте вспять повернулось течение рек. Этому предшествует и за этим следует ужасающий гул, подобный то звериному рыку, то мычанию, то крику человека, то грохочущим ударам оружия — в зависимости от свойств вещества, на которое наталкиваются воздушные токи, и от формы впадин или желобов, через которые они проходят, свистя в теснине, звуча глухо в изгибах, отражаясь от жесткого, клокоча в сырых местах, бушуя в стоячих водах, яростно обрушиваясь на твердые преграды. (…) Никогда не бывает, что земля просто один раз пошатнется, но она дрожит и колеблется. Иногда остается открытая трещина, показывающая, что она поглотила, иногда же она скрывает это в себе, плотно сжав пасть и так набрасывая землю на прежнее место, что не найдешь никаких следов происшествия, а ведь зачастую целые города бывали поглощены и целую полосу обработанных нив всасывала в себя земля. Особенно подвержены землетрясениям приморские области, да и гористые не избавлены от этого бедствия.

Как я разузнал, в Альпах и Апеннинах не раз происходили землетрясения, причем осенью и весной земля содрогается чаще… (…) Кроме того, ночью это бывает чаще, чем среди бела дня. Самые же крупные землетрясения случаются рано поутру или поздно вечером, а особенно частые — незадолго перед рассветом, днем же — около полудня» (Плиний Старший. Естественная история, II, 193–195).

Плиний не приводит конкретных случаев землетрясений и, упоминая об Альпах и Апеннинах, не называет никаких других территорий, пострадавших от этого несчастья. Между тем в I в. н. э. произошло крупное землетрясение в Азии, весть о котором облетела весь античный мир и произвела сильнейшее впечатление на современников.

Бедствие это постигло Азию в 17 г. н. э., когда в Риме правил император Тиберий. О событии этом рассказывает в своих «Анналах» Тацит: «В том же году были разрушены землетрясением двенадцать густонаселенных городов Азии, и так как это произошло ночью, бедствие оказалось еще неожиданнее и тяжелее. Не было спасения и в обычном в таких случаях бегстве на открытое место, ибо разверзшаяся земля поглощала бегущих. Рассказывают, что осели высочайшие горы; вспучилось то, что дотоле было равниной; среди развалин полыхали огни. Больше всего пострадали жители Сард, и они же удостоились наибольших милостей со стороны Цезаря (Тиберия. — Прим. пер.), ибо он пообещал им десять миллионов сестерциев и на пять лет освободил от всех платежей, которые они вносили в государственное казначейство или в казну императора. Жители Магнесии… чей город пострадал почти так же, как Сарды, получили сходное вспомоществование. Было принято постановление освободить на тот же срок от уплаты податей жителей Темна, Филадельфии, Эги…» (Анналы, II, 47).