Люди на корточках - [52]
Елда сидел на истоптанном грязном снегу, держась за ногу. От боли у него темнело в глазах. Бутус тупо рассматривал темя странника, смешно присыпанное стеклянной крошкой, и ненавидел весь мир невиданной силы ненавистью.
Странник же невозмутимо восседал на лавке, решительно не замечая суеты вокруг своей персоны. Взгляд его был прикован к совсем постороннему человеку в полупальто, который в этот момент неловким бегом устремлялся к автобусной остановке. От этого человека исходил некий флюид, заставивший странника насторожиться. А, когда под порывом ветра слегка отвернулась пола куцего пальтеца, обнажив на миг нечто белое, странник немедленно встал и бросился за человеком. В его мрачной каменной душе даже возникло что-то похожее на благодарность этим замурзанным существам, которые сумели так быстро вывести его на цель, хотя удивительные ритуалы, с помощью которых они это проделали, так и остались для него совершенной загадкой.
Бутус тоже заметил этого человека и даже узнал. В голове у него все смешалось -выходило так, что два врага улепетывают от него —и, воинственно взмахнув оскаленным бутылочным горлышком, Бутус бросился в погоню.
Если бы Стеблицкий в этот момент обернулся, то несомненно умер бы от ужаса. Но к остановке уже подъехал автобус, и Олег Петрович бежал без оглядки, выжимая из своих бледных ног порядочную скорость. Такое поведение человека, владеющего волшебным пиджаком, может показаться не менее странным, чем поведение норвежского короля, добирающегося, как известно, на работу городским трамваем. Будь мы на месте норвежского короля...
Но ничего такого мы бы не сделали, конечно, и на месте норвежского короля. Во-первых, наши привычки сильнее нас. А, во-вторых, Олег Петрович явно побаивается своего пиджака —так некоторые автолюбители, приобретя вожделенный лимузин, не рискуют в дальнейшем одолеть на нем хотя бы квартал. Возможно, и норвежский король чувствует себя за рулем не совсем уверенно, оттого и... но бог с ним.
Стеблицкий торопился к автобусу и нарастающий топот за спиной расценивал всего лишь как претензии нечаянных конкурентов, в любом случае безопасных, так как автобус был почти пуст — час пик давно миновал. Усилия Олега Петровича не остались напрасными, он запрыгнул на подножку нетерпеливо взбрыкивающего автобуса, получил шлепок по заднице лязгнувшей гармошкой дверцы и, отдуваясь, упал на свободное место.
Преследователям не хватило всего нескольких секунд. По инерции они еще некоторое время усердно бежали за удаляющимся автобусом, но тут наращивал и наращивал скорость и, наконец, выпустив победный шлейф вонючего дыма, умчался.
Бутус швырнул ему вслед бутылочное горлышко и сказал с ненавистью:
— ...! ...! ...!
Странник остановился, посмотрел выжидательно на Бутуса.
—Где? —спросил он скрипуче, будто переламывая зубами песок, и, подумав, добавил. -Куда?
Бутус хотел ответить, как он обычно отвечал на вопрос “куда?”, но под стеклянным взглядом странника сдержался, сделал важное лицо и пообещал:
— Те этот хмырь нужен? Я те его покажу. Он тут живет. Литр ставишь?
17.
—Я отдал вам самое дорогое —пиджак! —с неудовольствием сказал Барский. —Даже за водкой вот вынужден опять бегать как школьник, а деньги, между прочим, кончаются... Какого вам еще от меня нужно? Не буду я вам ничего советовать, увольте!
Он говорил сиплым голосом, все время отворачивая нездоровое воспаленное лицо, то ли от Олега Петровича, то ли от вихря снежинок, которые всасывались в узкий прогал между пятиэтажками, как в аэродинамическую трубу.
—Вот интересно! —с кривой улыбкой сказал Олег Петрович. —Вы... вы втянули меня в эту историю! А теперь что же — я не я, и лошадь не моя?
— Ну так что ж — втянул? — сухо промолвил Барский. — Втянул! Младенец какой -втянули его!
Неприятный разговор этот происходил на фоне, если так можно выразиться, барского двора, который он сам некогда окрестил “мерзостью запустения”. Выпавший снег сгладил некоторые шероховатости пейзажа, придал ему печального очарования, и даже мусорные баки, присыпанные порошей, сделались отдаленно похожи на аккуратные булочки с глазурью. На дворе однако было ветрено и неуютно —говорить на сквозняке о жизни и смерти было противно и тягостно, поэтому собеседники потихоньку, но неизбежно скатывались в скандал.
—Именно втянули! —настойчиво выкрикнул Стеблицкий, приходящий в отчаянье. —Я настаиваю на этом определении! Можно было по-человечески... Это безрассудство -трупы, пожар, карлики... Вы сплели целую сеть! Я не мог вырваться...
Барский посмотрел на него в упор и неожиданно покорно сказал:
— Ну, хорошо, сплел! Сплел сеть. Хотя... Честно говоря, я не думал, что вы воспримете все так трагически. Ну что вы трясетесь? Все ведь в ваших руках —превратите врагов в жаб, переберитесь в Ниццу, в Антарктиду, на Луну, наконец! В чем проблема?
Олег Петрович всплеснул руками.
—Как вы не понимаете? —горячо забормотал он. —А если эта сила перестанет действовать? А если... если придется за все ответить?! Я затем к вам и пришел —чтобы вместе выработать единственно правильную линию поведения —срочно исправить ошибки и не повторять их... в дальнейшем. поймите, нужно пользоваться нашими возможностями разумно. Я спать не могу! Мне кошмары снятся! У меня рука не подымается превращать людей в жаб!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.