Люди на корточках - [51]

Бутус не мог дольше терпеть.

—Слышь! —заговорил он отрывисто, с безумной надеждой, почти страстно. —Возьми пузырь! Ты же можешь! Я знаю! У тебя же бабки!

Он вплотную приник к страннику, жутко заглядывая ему в каменное лицо, и, брызгая сухой слюной, принялся сбивчиво объяснять, что у него тоже есть бабки, но где-то “там”, у кентов, и он их мигом раздобудет, за ним не заржавеет, вот только сейчас надо взять и поправиться, а дальше все будет хорошо, все будет путем, гадом он будет.

Странник из этих откровений ничего не понял —с тем же успехом Бутус мог бы говорить —по-китайски, но —по-китайски он сам не мог. Странник однако получил некоторое удовлетворение от обмена информацией и попытался направить разговор в нужное русло.

— Белый пиджак! — произнес он как можно выразительнее.

Бутус озадаченно замолчал. У него давно не было вообще никакого пиджака, и он не умел разговаривать на эту тему. Зато оживился Елда —слово “белый” не давало ему покоя, и он все норовил пристегнуть к нему “орла”, подмигивая и кивая в сторону жестяной палатки, в витрине которой теснились водочные бутылки. Минут через пять ему удалось убедить странника в несомненной связи между белым орлом и белым пиджаком, и тот безропотно отправился к ларьку за бутылкой.

— Ч-чудак... мать... — с сомнением сказал Бутус, сплевывая вслед страннику.

— Ты чо? — удивился Елда. Он был весел и возбужден. — Мужик с зоны откинулся. Точно тебе говорю. Я таких уважаю.

Бутус хотел заспорить, но, приглядевшись к угрюмой спине странника, вдруг понял, что Елда прав, и сказал хрипло, с волнением:

— Большой срок мотал... Завалил кого-то, падла...

Странник вернулся, равнодушно протянул бутылку и испытующе посмотрел Бутусу в глаза. Бутус отвел взгляд, сунул “орла” в карман и пробормотал:

— Канаем под грибок... там перебазарим...

Они пришли на пустую детскую площадку с покосившимся выцветшим “грибком”, сели на низенькую длинную скамейку. Бутус, матерясь, свинтил пробку, закрыл глаза и раздул ноздри. Странник, не мигая, внимательно смотрел на него. Елда, перехватив этот взгляд, отобрал у Бутуса водку, передал страннику и деловито сказал:

— Тебе начинать!

Странник посмотрел на него, на бутылку и замер, осмысляя.

— Ты — мужик битый, фартовый... — заискивающе сказал Елда. — Я тя сразу понял. Я таких уважаю...

Странник не шелохнулся.

Прошла тягостная минута. Недоумение на лицах корешей сменилось беспокойством.

—Ты заснул, что ли, мать..., в натуре! —Бутус вырвал бутылку, задрал голову и припал к горлышку. Кадык его заходил ходуном. Отпив положенное, Бутус подобрел и, отдавая “Орла” Елде, заметил:

— У нас так... мозги не канифоль... а то враз... в натуре!

Елда раскрутил бутылку, влил дозу в глотку, крякнул, отдышался и, клонясь к плечу странника, постучал грязным ногтем по этикетке.

—Видал? Орел-морел! Продали все, и нас с тобой продали! За американское пойло! Вот эти “черные” и продали! У-у, я бы их душил, сук поганых... —Елда всерьез полагал, что способен иногда высказаться по вопросам современности не хуже любого философа.

Странник молчал и смотрел в одну точку. Елда спохватился, вложил бутылку в его неподвижные пальцы.

— На-ка! Оттянись маленько! Первое дело! Давай-давай!

Странник механически задрал голову, подражая корешам, и поднес бутылку к губам. Водка с бульканьем побежала ему в рот, но, поскольку пищевод у странника отсутствовал за ненадобностью, устремилась обратно и, перелившись через зубы, потекла по щекам. Неподвижный как изваяние, странник добросовестно опорожнял бутылку. Водка вытекала у него изо рта, обильно смачивая плечи и грудь. Бутылка пустела на глазах.

Бутус опомнился.

—Ну ты, чмо! —заорал он и в сердцах ударил странника ладонью в мокрую челюсть. Ему показалось, что ладонь наткнулась на бетонную стену. В запястье что-то хрустнуло и вспыхнуло болью.

В следующую секунду странник равнодушно повел рукой и смел Бутуса со скамейки. Лежа на земле, Бутус в бессильной ярости наблюдал, как странник прикончил бутылку, а затем, наклонившись, слил изо рта остатки водки.

Философ Елда помалкивал. О том, что душа его полна скорби, можно было лишь догадываться по выражению лица. Но странник не был физиономистом. Он спокойно поставил пустой сосуд на лавку, закрыл наконец рот и выжидательно взглянул на приятелей, ожидая, что теперь-то разговор о белом пиджаке пойдет как по маслу и всерьез.

—Ну ты козел! —с мрачным восторгом сказал Бутус, завладевая пустой бутылкой и поудобнее пристраиваясь за спиной странника. —Бери еще литр, сука, пока я те тыкву не расколол!

Елда взволнованно облизал губы. Вот за это он Бутуса и любил —житейская ситуация вмиг преобразилась, прикинулась праздником, зазвенела бубенцами, заверещала, заулюлюкала, полетела хищной птицей, поманила, как бездонная пропасть, как бесконечная ночь, полная крови и веселья. Он почувствовал лихорадку, опьянение, легкость и, очертя голову, рванул в эту пропасть, опасаясь уже только одного —как бы Бутус не успел замочить чудика первым.

Они ударили одновременно —Елда носком ботинка в податливый кадык странника, а Бутус припечатал бутылку к темечку. Результаты вышли ошеломительные —у Елды из суставов вырвало два пальца, и лопнул еще не старый ботинок. Бутылка разбилась вдребезги, не оставив на голове странника даже царапины. С тем же успехом они могли напасть на бронзовый монумент.